— Мы должны разъяснить товарищам, что мы не доверяем Временному правительству и буржуазии, что мы не выдадим Ленина…
Так и решил съезд.
Три дня шли заседания в зале «Сампсониевского братства», на четвертый делегаты по дороге на съезд прочли в газетах о новом постановлении Временного правительства. Военному, морскому министерствам и министерству внутренних дел давалось право закрывать собрания и съезды, «которые могут представлять опасность в военном отношении или в отношении государственной безопасности».
— В нас прицеливаются, — заметил Вася.
За последние недели много большевиков было схвачено и брошено в тюрьмы. Делегаты знали, что происходило в июльские дни во дворце Кшесинской, как орудовала в партийной типографии воинская команда, присланная «для охраны». Об этом рассказал на съезде Яков Михайлович Свердлов:
— Караул занял помещение и организованно, умело, холодно произвел разгром типографии. Караул состоял из взвода кавалеристов под командой двух офицеров. Когда мне удалось после разгрома войти в типографию, картина была ужасная. В конторе всё разбито: телефон, бювар, стол; шрифт весь рассыпан и смешан, набор тяжелым орудием разбит и разгромлен. Громилы проникли и в машинное отделение. Орудовали ломами, пускали машину задним ходом, часть машин совершенно разбита.
Надо было принять меры на случай, если съезду придется оборвать работу, не доведя ее до конца. В тот день заседание было закрытым. Даже протоколов не вели. Выбирали новый Центральный Комитет. Каждого кандидата тщательно обсуждали — кроме нескольких самых известных товарищей. Когда называли имя, кандидат вставал и выходил за дверь…
Голосование было тайным, подсчет голосов поручили президиуму, а результаты решили не оглашать. Реакция ведь охотилась за большевистскими вождями. Только на последнем заседании, когда съезд уже закончил всю работу, были названы некоторые цифры. Серго Орджоникидзе предложил объявить, кто получил наибольшее число голосов. Тогда было названо имя Ленина, и съезд бурной овацией встретил его.
На следующий день после выборов «Сампсониевское братство» уже пустовало. Напрасно рыскали сыщики Временного правительства. 30 июля вечером делегаты собрались уже в другом конце города, за Нарвской заставой. Они заполнили комнату райкома на Новосивковской, ту, где со времен чайной стоял старый бильярд с порванным сукном. Теперь бильярд убрали, но комната всё равно была слишком мала. Усевшись, прослушали и обсудили два доклада о текущем моменте. Говорили о войне, об отношении к Советам, о курсе, который партии предстояло взять.