— Опять придешь поздно, как вчера?
— Еще позже, наверно. Знаешь, куда мне вечером надо? В «Общество четырнадцатого года». Еще оно называется «Обществом борьбы с немецким засильем». Слыхал когда-нибудь о таком?
— Чего-то слыхал… — Голос Тютикова звучал неуверенно. — Куда тебя только не заносит? Борьба с немецким засильем… А кто же ведет ее там?
— Да уж не наш брат. Общество это организовали самые что ни на есть заядлые монархисты, черная сотня. Заправляют там всякие князья да графья — прямо из Царского Села. Ну и купцов, заводчиков там тоже немало.
— А тебе что делать с князьями и купцами?
— Они-то мне не нужны… — Вася рассмеялся. — Времена, видишь, теперь не те, что были, когда «Союз Михаила Архангела» учреждали. За черной сотней мало кто нынче пойдет. Ну, «Общество четырнадцатого года» либералов и эсеровскую публику приваживает, а те начинают заигрывать с рабочими. Кое-кого из заводских в это общество затянули…
— Многих, я думаю, не поймают.
— Всё равно. Не можем мы им рабочих отдавать, даже самых отсталых.
Вечером Вася встретился с несколькими путиловцами возле Нарвских ворот. Один из них уже бывал в обществе и рассказывал, пока ехали в трамвае по Садовой:
— Господа там — ну я таких только в журнале «Нива» видел на картинках. Одни мундиры да крахмальные манишки. И обращение, знаешь: «Милостивые государи и милостивые государыни». Нашему брату улыбочки строят, а сами глядят, как бы не испачкаться об тебя.
Они сошли с трамвая, не доехав до Невского. Общество помещалось в богатом барском доме. У парадного подъезда стояло несколько карет и автомобиль, возле которого прохаживался шофер в кожаной фуражке и шубе с большущим меховым воротником.
— Чей автомобиль? — поинтересовался Вася.
— Князя…
— Кочубея, что ли?
Он знал, что Кочубей — председатель общества. Но шофер отрицательно покачал головой и назвал другую, незнакомую фамилию.
В открытых дверях стоял здоровенный детина в ливрее с золотым галуном — не то лакей, не то швейцар. Он оглядел Васю и его друзей с головы до ног, наверно, заметил и рваные штиблеты, и свитер под черным пиджачком, и замасленную кепку. «Гнать вас надо в шею, оборванцев», — говорил его неприязненный взгляд. Но вслух детина не сказал ничего, молча он пропустил их в прихожую, за которой был большой, освещенный электрическими люстрами зал. По залу прохаживались богато одетые господа, дамы шуршали шелковыми платьями. Несколько рабочих стояли в сторонке. Путиловцы подошли к ним, и сразу туда же направился осанистый старик с длинной бородой и седой гривой почти до плеч.