О Джоне мне сказал сам Ричард.
Инцидент случился за воротами замка, и Ричард сам стал тому свидетелем. Неожиданно выехавший из-за поворота грузовик сбил моего любимца, и его преданное сердце остановилось навсегда. Прекрасно понимая, что это означало для меня, Ричард очень испугался. Он поднял с земли Джона и принес его ко мне. Уже никогда я не забуду застывший взгляд этих широко открытых янтарных глаз и странно неподвижное тело, которое даже не было им… моей любимой собакой, моим Джоном, который в любую секунду мог откликнуться на мой зов или ласку.
Я стояла и смотрела на все это, потеряв способность двигаться и говорить.
— Дорогая, дорогая… — с трудом проговорил Ричард. — О, Роза-Линда, только умоляю, не стой так, не делай такое лицо. Умоляю, дорогая.
Наверное, я немного сошла с ума, потому что наговорила ему кучу ужасных вещей. Я обвиняла всех и вся в смерти Джона. Я говорила, что жизнь всегда поступает со мной таким образом. Она забирает у меня все, что я люблю. Она забрала у меня любовь родителей, дом, теперь… мою собаку. Я ненавидела этот мир, я ненавидела всех вокруг.
Я опустилась на колени и прижала его к себе, отказалась встать и поехать домой, когда Ричард потянул слегка меня за руку, прося об этом. В состоянии шока я наговорила ему много несправедливых и обидных слов.
— Уходи, Ричард, уходи. Ты не любишь меня, ты любишь только Роберту. У меня никого больше нет, никого… Я хочу умереть!
— Бедняжка моя, я бы все отдал на свете, чтобы вернуть его. Но ведь ты понимаешь, что это бесполезно. Он умер сразу же, на месте. По крайней мере, думаю, он даже не успел ничего почувствовать.
Я не могла выговорить ни слова, просто повернулась к нему и обняла за шею. Затем молча уткнулась Ричарду в плечо. Он сказал:
— О господи, сколько всего свалилось на наши плечи. Только не плачь. Я сделаю все, что угодно, чтобы только ты не плакала.
Я сразу почувствовала, как мне становится легче от его искренних слов. Как я несправедливо поступила с ним, сколько неприятного ему наговорила. Я снова обняла его и попросила извинить меня за это. Сказала, что люблю его и понимаю, что он тоже сожалеет о смерти Джона. Ричард погладил меня по волосам и проговорил:
— Знаешь, я рад, что это случилось во Фрейлинге, а не в Лондоне. Мы похороним его здесь под деревьями у озера. Ему так нравился сад. А теперь он и сам станет частицей Фрейлинга навсегда.
Разумеется, мне тяжело было возвращаться к себе домой, видеть миску Джона, его корзинку. Ричард понял это и принял соответствующие меры.
— Ты не возражаешь, если мы сегодня остановимся в «Голден Хинд», ангел?