— Ты везешь меня в Квинс? — спросила Хейвен, заметив указатель на выезде из туннеля.
Йейн театрально надул губы.
— Тебе не нравится
Квинс?А раньше ты его считала самым романтичным из районов Нью-Йорка. Ну-ка, иди сюда. — Он притянул Хейвен к себе. — Вот так-то лучше. Развяжи, — сказал он и указал на широкую полосу ткани, служившую поясом летнего платья Хейвен.
— Прошу прощения? — со смехом проговорила она.
— Сними, — настойчиво сказал Йейн и развязал узелок на поясе. — А теперь закрой глаза. — Хейвен послушалась. Йейн завязал ей глаза матерчатым поясом. — Не подглядывать, — приказал он, притянул ее ближе к себе и поцеловал в макушку.
Хейвен прижалась к его груди. Ее рука случайно легла на его бедро, и она сама удивилась тому, что не отдернула руку. «Мой, — подумала она и осознала, что прежде никого не называла „своим“. — Как далеко это может зайти?»
Машина остановилась. Водитель открыл дверцу. Йейн снял повязку с глаз Хейвен и помог ей выйти из машины. Они стояли на взлетной полосе, а перед ними стоял самолет.
— Познакомься с нашим личным самолетом, — сказал Йейн.
Хейвен не смогла сдержать улыбку.
— Ты меня похищаешь? — спросила она.
Йейн, похоже, не знал, как ей ответить.
— Я думал, ты полетишь со мной по своей воле.
— А мы далеко полетим? — спросила Хейвен.
— Это зависит от того, как ты понимаешь слово
«далеко».
Судя по всему, он был немного разочарован тем, что она не прыгает от радости.
— Может, мне имело смысл захватить хотя бы смену белья? — нервно пошутила Хейвен.
— Мы для вас захватили кое-что, — сказал водитель. Вынул из багажника два чемодана и загрузил в самолет.
— А паспорт? — спросила Хейвен.
— Ну уж за это не переживай, — успокоил ее Йейн. — Паспорта — это для публики. Я своим уже много лет не пользуюсь.
Хейвен поднялась по трапу, вошла в салон самолета, села в одно из мягких кресел с бархатной обивкой и щелкнула пряжкой ремня безопасности. Страшно ей стало только тогда, когда самолет взлетел. Прошло всего-то двенадцать часов после первого поцелуя, а она уже летела неведомо куда с человеком, подозреваемым в убийстве. И не в одной жизни, а в двух. «Все происходит слишком стремительно, — подумала Хейвен. — Я веду себя необдуманно. Лечу сломя голову, и вот попала в ловушку. Если случится что-то ужасное, мне некого будет винить, кроме себя самой».
За иллюминатором в просветах между белыми облаками была видна поверхность сверкающего синего океана. Они летели на восток, через Атлантику.