Эллен вмешалась в разговор — она была в спальне и говорила по телефону.
— Что с ним будет в тюрьме? Ему ведь там ничего не сделают?
— Я поговорю кое с кем. Но, принимая во внимание, в каком преступлении его обвиняют, скорее всего вашего сына поместят не в общую, а в одиночную камеру.
Эллен подумала о том же, о чем и я. Наш семнадцатилетний мальчик в камере со взрослыми мужиками, которых могли посадить туда за самые ужасные вещи. Я даже думать об этом не хотел, но мысли сами лезли в голову.
— К тому же пресса наверняка проявит к этому делу повышенный интерес, — предупредила нас Натали.
— Что вы хотите этим сказать? — спросила Эллен.
— Арест по такому серьезному обвинению… журналисты устроят настоящий цирк по этому поводу. Сюда приедут репортеры всех СМИ из Олбани. Возможно, будет кто-то из Нью-Йорка. Все это само по себе отвратительно.
— О Боже! — прошептала жена.
— У вас есть сотовые? — Я продиктовал ей наши номера. — Если мне понадобится связаться с вами, позвоню по одному из них. Что до вашего домашнего телефона, то вскоре может наступить момент, когда вы больше не захотите отвечать на звонки. Так что можете просто отключить его. Журналисты, звонки от всяких психов, угрозы и тому подобное. И не смотрите новости. У дома Лэнгли все еще дежурит полиция, это по-прежнему место преступления, и они не подпустят к вам журналистов. Я поговорю с Барри и узнаю, можно ли оградить вас от их визитов.
Дакуорт. Как будто он станет делать для нас одолжения.
Натали, словно прочитав по телефону мои мысли, сказала:
— Он хороший человек. Я посмотрю, что можно сделать. А теперь что касается денег. Мои услуги стоят недешево. — Натали назвала сумму. — Но итоговый счет может быть и выше.
Эллен быстро посчитала финансы, которыми мы располагали.
— Хорошо. У нас есть еще пенсионный счет, который мы сможем обналичить. Правда, денег там не много. — Даже через телефонную трубку я слышал нотки отчаяния и безнадежности в ее голосе. — Займусь этим завтра.
— Хорошо. Тогда до завтра.
Бондурант оказалась права. Дерека не выпустили под поручительство. Натали сделала все возможное: говорила, что у Дерека не было раньше судимости, он не привлекался, был из хорошей семьи и явно не станет скрываться от правосудия, но судья оставался непреклонным. Он согласился с требованием обвинения не выпускать Дерека под залог. Прокурор Дуэйн Хиллман с пафосом заявил, что его обвиняют в самом ужасном убийстве за всю историю Промис-Фоллс. Поэтому об освобождении под залог не могло быть даже и речи.
Эллен не выдержала и расплакалась прямо в зале суда. Я старался изо всех сил держаться.