Мужчина посмотрел на меня. В его серых глазах светилась мольба.
— Я не знаю, — призналась я. — Это обязательно?.. Ну…
— Можете не выполнять всех требований, — смягчился рыцарь-истребитель. — Тем более что в данных условиях это технически трудно осуществимо. Ограничьтесь минимумом, — и добавил, наклонившись ко мне: — Смотрите на это как на часть вашей работы, ясная панна!
Осталось лишь скрипнуть зубами. А ведь он прав! Если представить это как работу, станет намного проще жить.
Коршун отвернулся к костру, подтащил поближе свой вещмешок и стал в нем копаться, перебирая содержимое. Паж улегся обратно, исподтишка пожирая взрослых глазами — любопытство оказалось сильнее страха. Гайдук, которому выпало сторожить первым, стоя на страже, тоже усиленно делал вид, что тут никого нет. Лишь его напарник демонстративно отвернулся, с головой накрывшись плащом.
Витолд тихо пожал мне руку:
— Спасибо!
— Я еще ничего не сделала, — буркнула в ответ.
— Но вы согласились! Знаете, я никогда не спал с женщиной… просто так. А вы?
Я не ответила. На войне было не до пылкой страсти. Там мы спали либо в палатках, либо под открытым небом, вповалку, устав после боя или долгого марш-броска, а иногда в минуты затишья искали уединенное местечко…
Деревня была брошена жителями совсем недавно и, наверное, в большой спешке — в домах и на подворьях можно было отыскать кое-какие забытые впопыхах вещи. Конечно, до нас тут уже побывали мародеры, и улов оказался невелик. Кое-какие тряпки, которые можно пустить на портянки, ошалевшая от пережитого тощая курица, молоток, ведро без ручки — оно валялось рядом… На огороде удалось надергать немного лука и укропа, сорвать десяток кислых яблок. Но репу и морковь кто-то подчистую прибрал еще до нас, а на тех мелких, что чудом уцелели, виднелись мышиные погрызы.
Я зашла в дом в надежде найти в хозяйском добре хоть что-то, что можно пустить не только на портянки. Нижнюю сорочку, например, или…
Две крепкие руки обняли сзади, не давая дышать. Ухо обдало тяжелым дыханием:
— Дануська…
— Пусти!
Какое там! Мужчина полез за пазуху одной рукой, другой попытался распустить на мне пояс.
— Ну чего ты жмешься? Давай скорее, пока никто не вошел!
Бросив копаться в полупустом сундуке (вещи там были, но такие старые, что смотреть не хотелось), торопливо приспустила штаны, наклонилась. Только вчера был бой, и любого из нас могли убить. А завтра — снова сражение. И опять смерть помашет крылом перед глазами. Или не только помашет, и тогда этот взмах призрачного крыла будет последним, что ты увидишь в жизни. Так что действительно — стоило пользоваться моментом.