Поэтому когда из-за гаражей появился старик с медалями и орденскими планками на груди, Ромчик испытал легкое раздражение. Во-первых, медали, как успел заметить Ромчик, в списке хобби которого было и кратковременное, но интенсивное увлечение военной историей, были в основном юбилейные, а орденские планки старик прицепил вверх тормашками.
А во-вторых, от старика воняло.
Не так, как обычно несет от бомжей, к племени которых, бесспорно, относился липовый ветеран-орденоносец — немытым телом, грязными носками, мочой и сивушным перегаром. Нет. От дедугана, одетого, несмотря на погоду, лишь в потрепанный пиджак, короткие клоунские бриджи и сандалеты на босу ногу, несло разрытой землей. Как из могилы.
Клеврет со Славиком тоже почувствовали это, когда бомж проковылял мимо них в сторону мусорных баков. Славик просто поморщился, а Клеврет вытащил сигарету и закурил, демонстративно разогнав дым рукой перед лицом.
— Курить — здоровью вредить! — неожиданно рявкнул старик.
— Да пошел ты... — процедил сквозь зубы Женька.
Очень резво для своего возраста старик подскочил к Женьке и одним быстрым движением выдернул у него сигарету изо рта. Клеврет, офигев от такой наглости, так и остался стоять, отвесив челюсть.
— Слышь, дедуля, — недружелюбно сказал Славик, поправляя разгрузочный жилет и как бы невзначай опуская руку на кобуру. — Шел бы ты отсюда подобру-поздорову...
Старик, не обращая не него внимания, сосредоточенно изучал тлеющую сигарету.
— Ну... Ты! Козел старый! — пришел в себя Женька и схватился за дубинку. — А ну отдай!
Но дедуган вдруг сунул сигарету зажженным концом себе в рот — и съел. Не проглотил, не загасил об язык, и даже не переломил, а просто зажевал, как сосиску. У Ромчика от неожиданности подкатила к горлу тошнота, Женька замер на месте, а Славик расстегнул кобуру.
Дед же, как ни в чем не бывало, дожевал сигарету, сглотнул, подошел к гаражу Чоппера и ткнул длинным, узловатым пальцем в люминисцентную загогулину на воротах.
— Дигерирование, — изрек он, — есть процесс обработки огнем или равномерным умеренным жаром.
После этой сентенции старик потянул на себя створку ворот, в которые минут пять назад вошли Ника и Вязгин, и бочком протиснулся внутрь, бряцая медалями.
Пока Ромчик соображал, что делать — их ведь вроде как оставили на часах, но он ожидал вторжения байкеров, гопников, скинов, да хоть сектантов Ктулху, но уж никак не бомжа-ветерана — Славик среагировал первым.
Он рванул из кобуры пистолет с таким энтузиазмом, что не хватало лишь боевого вопля «Ну наконец-то!», заорал: