Он представил меня коллегам. КЧЛЭ была посвящена изучению людьми языков экзотов, и её участники были буквально заворожены самыми странными из них. Я видела наспех слепленные временные триды, извещающие о начале заседаний по межкультурным хроматофорным сигналам, по языку прикосновений у невидящих бурданов и по мне.
— Я работаю с гомашем. Вы знаете такой язык? — спросила меня одна молодая женщина ни с того ни с сего. Она была очень рада, когда я ответила, что нет. — На нём говорят, отрыгивая. Катышки со вставленными в них комбинациями энзимов служат предложениями, которые собеседники должны съесть.
Тут позади неё всплыл мой трид. «Гостья из Послограда! О жизни среди ариекаев».
— Это неправильное название, — сказала я устроителям конференции, — они Хозяева.
Но они ответили:
— Только для вас.
Коллеги Скайла обрадовались возможности поговорить со мной: никто из них никогда не встречал послоградцев. Не говоря уже о Хозяевах.
— Они ещё в карантине, — сказала я им, — и вообще, они никогда не просились наружу. Мы даже не знаем, выдерживают ли они погружение.
Роль диковины доставляла мне удовольствие, но мои собеседники были разочарованы. Я предупреждала Скайла, что так будет. Обсуждение стало расплывчатым, все ударились в социологию, поняв, что ничего конкретного о Языке я им не скажу.
— Я его почти не понимаю, — рассказывала я. — Все, кроме послов и служителей, учат его совсем немного.
Один из участников вытащил записи речи Хозяев, и мы прошлись по словарному составу. Я с удовольствием добавила нюансов некоторым определениям, но, честно говоря, в комнате нашлись, по крайней мере, двое людей, которые понимали Язык лучше, чем я.
Вместо этого я рассказывала им истории из жизни далёкого аванпоста. Они не слышали об эоли, об искусстве изготовления скульптур из воздуха, благодаря которому над Послоградом удерживается купол пригодной для дыхания атмосферы. Некоторые видели кое-какие импортные биомашины, но, пользуясь устаревшими тридами, которые у них были, я сумела рассказать им о более крупных структурах, таких, как стада домов, или описать жизненный путь моста, начинающегося с клетки понтона и постепенно, без всяких видимых причин, разрастающегося до магистрали, соединяющей целые районы города. Скайл спросил меня о религии, и я ответила, что, насколько мне известно, у Хозяев её нет. Я вспомнила про Фестиваль Лжецов. Скайл оказался не единственным, кого интересовала эта тема.
— Но я всегда думал, что они не умеют лгать, — сказал он.
— В этом вся суть, — ответила я. — Стремление к невозможному.