Ко мне такие мысли пришли впервые; но я вдруг понял, что Коконе и Дайя наверняка передумали их по тысяче раз и что они наверняка ненавидят этот мир за то, что он разрушил их счастье. Но одно маленькое «что если…»
Вот почему Дайя ведет свою безнадежную войну в попытке улучшить мир, на который ему наплевать.
…А что тогда насчет Коконе?
– Коконе.
– Мм? – промычала она, не отрывая головы от моего плеча.
– А для чего ты использовала бы «шкатулку»?
– Для Дайи! Я пожелала бы мир, где мы с ним были бы счастливы!
Но такого будущего не существовало.
Дайя уже дошел до точки невозврата.
Этому «желанию» не суждено сбыться, и Коконе должна это понимать.
– Но я беспокоюсь: смогу ли я воспользоваться «шкатулкой», не внеся туда каких-нибудь странных посторонних мыслей?
Потому-то она и произнесла эти слова.
Наконец она подняла голову, слабо улыбнулась и сказала то, что окончательно убедило меня: Коконе никогда уже не станет той, кем была раньше.
– Смогу ли я выполнить это «желание», не пожелав заодно, чтобы все, кроме Дайи, отправились к черту?
✵
«Ой, нет, нет! Прости! Конечно же, я не хочу, чтобы ты умер! О-ой, и Хару-кун тоже! Я знаешь как ценю Хару-куна!»
Она быстро и не очень убедительно попыталась прилизать свое изначальное заявление. Поскольку она сказала, что высоко ценит Харуаки, я невольно переспросил:
«А ты не думала о том, чтобы встречаться с Харуаки?»
Глаза Коконе округлились, потом она печально улыбнулась.
До меня тут же дошло. Ах… Коконе прекрасно знала о его чувствах к ней.
«Конечно, думала! – как ни в чем не бывало ответила она веселым тоном. – Но ничего бы не вышло. Хару-кун знает мое прошлое».
– Чего ты так странно смотришь на меня, Хосии? – спрашивает Харуаки, хмуро глядя на меня, пока мы идем по бог знает какой улочке.
Я вспомнил, что он мне рассказал совсем недавно.
«Я был влюблен в Кири».
«О, но знаешь? Сейчас этих чувств уже нет».
«Если хочешь встречаться с Кири, можешь не обращать на меня внимания, Хосии! Из вас бы вышла отличная пара».
Знал ли он, что не может ее спасти? Что он может лишь заставить ее страдать, как и Дайя, потому что он тоже знает о ее прошлом?
Не потому ли он, как и Коконе с Дайей, сказал мне, чтобы я встречался с Коконе?
Не потому ли он, как и Коконе с Дайей, отбросил собственные чувства?
Впрочем, если я его спрошу, он просто уйдет от ответа.
Быть может, он и сам не знает.
– …Харуаки?.. – взамен я спрашиваю кое-что другое. – Ты говорил, Коконе уже сломана, так?
Мои слова его, похоже, удивили; он машинально повернулся ко мне. Впрочем, сделав глубокий вдох, он возвращает на лицо улыбку.