Майкл же был наоборот брюнетом, с шоколадными глазами, худой и часто болеющий ребенок. Он был бы красив, если бы не сильная худоба и постоянные синяки под глазами. Мальчик был болен, у него был врожденный порок сердца. Он часто лежал в больнице, но врачи так и не смогли до конца устранить его болезнь .
И вот, наконец, пришло время подарков. Сегодня было Рождество, это был день Кимберли, именно в этот день ее поздравляли с днем рождения. Детей усадили за стол, накрытый праздничным ужином. В конце трапезы, девочке предложили задуть ее праздничный торт с пятью свечками.
-Пришло время подарков, - улыбаясь, сообщила детям Николь. - А ну, закройте глаза.
Дети поспешно закрыли глаза, их маленькие тельца дрожали от нетерпения и предвкушения того счастья, что они испытают, раскрыв шелестящую обертку.
Мать взяла их за руки и осторожно подвела к елке, а затем прошептала:
-С Рождеством любимые!
Кимберли с радостным криком бросилась за подарками, но Майкл так и не смог двинуться с места. Он стоял на том самом месте, на котором его остановила мама, и растерянно смотрел на то, как его сестра разрывает яркую обертку подарков.
-Мама, - позвал он, - можно я пойду к Кимберли?
Родители ничего не понимали, почему их сын, стоит и не спешит присоединиться к сестре. Пит подтолкнул Майкла, но вдруг что-то ярко вспыхнуло, и свет во всем доме резко погас.
Послышался испуганный крик Кимберли, но Майкл молчал. В следующее мгновение, когда, мигая, свет все-таки включился, на полу лежало маленькое тело их сына, он тяжело дышал, а над ним возвышалась Кимберли.
В первый момент, когда она посмотрела на родителей, в ее глазах горел странный огонек, такой же, как в день смерти той бедной няни. Но затем он погас, и на ее глазах навернулись слезы. Она начала громко звать Майкла и просила поиграть с ней и посмотреть игрушки.
Я проснулась от собственного крика, все еще вырывавшегося на свободу из моего уже осипшего горла. Слезы катились из глаз, а сердце готово было выпрыгнуть из груди, сломав при этом ребра. В голове до сих пор мелькали яркие вспышки и образы моего кошмара. Он мучает меня уже много лет, а если быть уж совсем точной, то, сколько я себя помню. Лишь в редкие дни можно было спать спокойно, не просыпаясь от собственного крика и смертельного ужаса. Эти дни я называла праздниками, выходными и они были самыми чудесными. Только после таких ночей я просыпалась утром радостной, счастливой и умиротворенной.
Я начала дрожать, а по спине пробежали мурашки. Я запустила руки в волосы, чтобы хоть как-то отвлечься от кошмара и громко заплакала. Я чувствовала себя несчастной, раздавленной и опустошенной, настолько, насколько это только было возможно сейчас в доме, в котором была вся моя семья. Мне было ужасно одиноко, создавалось ощущение, что я одна в этом огромном мире.