Инсценировка Жерома сработала ненадолго. Самый посещаемый спуск в долине только что закрылся.
Теперь я понимаю, что мое воображение здесь ни при чем. Я понимаю, что снаружи творится черт знает что. Я понимаю, что буря усилилась.
У моего парня плохая реакция: он смотрит вокруг. Это говорит о его беспокойстве. А уж если мой парень беспокоится, то значит, для этого есть реальный повод.
Мне трудно дышать носом. Я вынуждена дышать ртом. Я стараюсь изо всех сил.
Жером заканчивает разговор.
— Сплошной треск! Нас вытащат отсюда, моя Сиви, — бросает он мне с ободряющей улыбкой.
Я выслушала эти слова, как приговор о своей неминуемой смерти.
Сейчас должно произойти что-то ужасное.
Жером не боится за меня. Я хорошая лыжница. Ничто не может помешать мне выйти из затруднительного положения. Единственное, что могло бы привести к роковому исходу, это приступ паники, овладевшей мной неизвестно из-за чего.
Есть одна вещь, которую мой парень никогда не решится сказать: ничто и никогда не служит мне уроком! Я всегда повторяю одну и ту же ошибку! Даже три раза! Четыре раза! Порой и больше. Это порок.
Мне уже доводилось бывать в аду вместе с Жеромом. Когда вернулись, я была готова надавать ему пощечин обеими руками. Я была готова разрыдаться, но он тогда сказал:
— Это было великолепно, моя Сиви! Ты была королевой! Ты проделывала совершенно безумные трюки!
Лесть, змея еще более ядовитая, чем мое воображение, приглушила приступ ярости, вспыхнувший было во мне. Мой парень, кстати, великолепный лыжник, не заслужил комплимента. Подвиг состоял не в умении владеть лыжами, а в способности удержаться на ногах. Я ничего не ответила. Просто была рада, что приключение закончилось, и только покачала головой.
Наше «яйцо» дернулось.
— Твоя шапка, — говорит мне Жером. Поправляю свою шапку, хотя мне казалось, что она была правильно надета.
Наша кабинка снова начала подниматься в белую высь.
— Немного стемнело, — бормочу я.
— Мы почти у фуникулерной станции, — отвечает мой парень.
Он начинает за меня волноваться. Это видно. Он хотел бы меня успокоить. Но это бы не помогло. Лучше пусть это сделает Жером.
Мы уже почти в здании. Но все же едва его различаем.
Наконец, дверки нашего яйца открываются.
Я вижу! Я вижу передние кабинки. Шарканье ботинок других лыжников о решетчатый пол меня успокаивает. Здесь есть люди. Я немного успокаиваюсь.
«Не решили же они все умереть?» — убеждаю я себя.
Мы не одни. Присутствие других людей вселяет в меня надежду. Не бывать катастрофе, ведь мы не одни… Мелькают лыжные палки, лыжи. Вещи вновь приковывают мой взгляд. Жером, мой парень и я, мы еще воспользуемся своим снаряжением. Жером спорит с механиками фуникулера.