«Я справлюсь», — уверяла себя Пиа.
Конечно, она справится, когда под ногами у нее твердая земля, а рядом сильный мужчина, который не носил лыжную шапочку.
Господи, почему она вообще об этом подумала?
Пиа сконцентрировалась на дыхании. Через некоторое время сердцебиение унялось и она почувствовала, как расслабляется. Рядом, прислонившись к балюстраде, стоял Валентино.
Если бы она снова могла рисовать!
— Видите те острова вон там? — спросил Валентино, указывая вдаль. Пиа проследила за его взглядом. — Помните сирен, завлекающих моряков?
— Так это происходило там? — Пии пришлось откашляться, чтобы выдавить из себя вопрос.
— А вот там — Капри.
— Ух ты! — воскликнула Пиа, ее голос зазвучал более естественно. — Как красиво!
Так оно и было. Остров казался райским уголком.
Валентино обернулся и встретился с ней взглядом.
— Ну как, лучше сейчас? — мягко спросил он.
— Да, лучше. Правда. Я не знаю, что случилось. Но вам не стоило волноваться.
Однако, говоря это, Пиа отвела взгляд в сторону. Как она боялась заметить презрение! Именно оно появилось на лице Иена, когда она призналась ему: у нее не в порядке нервы…
— Вы очень бледная, почти белая…
Пиа пожала плечами:
— Наверное, сказывается усталость. Я на ногах уже тридцать шесть часов. В такой ситуации бледность естественна.
Его взгляд опустился на ее губы.
— Но сейчас вам лучше. У вас даже губы порозовели. — Валентино придвинулся ближе и коснулся ее губ костяшками пальцев. — Как вишни.
Он прижал ее к себе еще ближе и целовал с возрастающей страстью. Пиа слабела в его объятиях, желая раствориться в ощущениях, которые он в ней будил.
А когда Валентино обхватил руками ее грудь, Пию пронзила острая стрела желания. Пиа мгновенно почувствовала — она вот-вот потеряет контроль над собой. Одновременно осознание мужской силы вызывало страх. Она толкнула Валентино в грудь и высвободилась из его объятий.
— Нет, пожалуйста, не надо, — тяжело дыша, произнесла Пиа. — Не надо.
— Почему?
Валентино смотрел на нее со странным выражением, словно увидел в ее лице что-то неожиданное.
— Я просто не хочу, чтобы вы меня целовали! — выпалила она.
В крови в равной пропорции бурлили гнев и возбуждение. О боже, что она делает?! Стоит на этом утесе рядом с незнакомцем и позволяет ему себя целовать!
Должно быть, она сошла с ума.
Валентино уставился на нее, словно впервые увидел:
— Я не… Я не собирался… Просто… Я хотел вас успокоить.
— Ах, успокоить?
Румянец вспыхнул на его загорелых щеках. Валентино что-то быстро произнес на итальянском, сопроводив свои слова жестами, указывающими, как он оскорблен ее обвинениями.