Несмотря на свою успокоенность и отказ от всевозможных претензий к жизни, Чарлз вдруг почувствовал, что с годами характер его не становится благодушней. Наоборот, теперь он меньше, чем когда-либо, был склонен переносить оскорбления. Одно присутствие Хатчинса менее чем в пяти милях от него было само по себе оскорбительно. Он решил перейти в наступление.
Хатчинс пытливо приглядывался и нервно озирался. Трубка его была наготове, чтобы дать ему возможность подумать, в случае если бы пришлось отвечать или действовать. Уже с первого взгляда Чарлз увидел, что этот грим глубокомыслия за год преподавания в колледже стал более определенным и более профессиональным. В самом взгляде, которым он окинул окружающее — энергично, многозначительно и в то же время подчеркнуто рассеянно, — чувствовалось, что он успешно овладел всякими менторскими штучками. Чарлз сидел на скамье и любовался представлением.
— Меня должны были встретить, — услышал он слова Хатчинса, обращенные к носильщику. — Мистер Брейсуэйт, э… э… э… — тут он не расслышал, — определенно обещал, что меня доставят.
— Нам не известно. Ничего не знаю, — кинул ему через плечо носильщик и вошел в дверь с надписью: «Только для служащих».
Он, несомненно, знал, что машина мистера Брейсуэйта стоит у подъезда и что шофер мистера Брейсуэйта сидит в нескольких шагах на скамейке, но какое ему до этого дело, у него и своих забот хватает.
Хатчинс в растерянности оглянулся. Чарлз сложил свою кепку и незаметно сунул ее в карман. В этом коричневом костюме он ничем не напоминал шофера. И вовремя: Хатчинс уже заметил его.
— Какая неожиданность, Ламли! — сказал он, идя к нему по платформе.
— Удивительно! — сказал Чарлз.
— А что вы здесь делаете? Вы с тем же поездом?
— Нет, — ответил Чарлз, избегая уточнений. — Я уже был здесь до прихода поезда.
— Меня пригласили на лето в одну семью репетитором. Где-то здесь поблизости, — небрежно уронил Хатчинс. Действительно, оставалось только удивляться, каким он стал скромным и совершенно не гордым. Он говорил о своей высокой миссии так, как будто она была доступна каждому. Точно так же, как он сказал «мы» тогда в стотуэллском Литературном обществе. Успех не испортил его. — И очень нескладно получилось, — продолжал он, — потому что я предполагал поехать в Штаты, покопаться в архивах Принстона.[12] Придется отложить это до будущего года.
— Да, конечно, — любезно заметил Чарлз, — а пока можно заняться репетиторством. Тоже полезное дело.
— Так я и решил.
— Такой человек, как вы, может принести много пользы, делясь своими знаниями.