Где этот сын портовой гейши? Почему его воины так копаются? Пора начинать штурм! Немедленно! Где он? Ах, вот, кажется, надумал распечь каких-то двух воинов. Не стоит на них тратить время. Лучше заняться подготовкой к штурму корабля. А распекать нерадивых для удовольствия, конечно, хорошее дело, но не сейчас. Этим должен заниматься кто-то пониже его чином.
Морган уже было раскрыл рот, чтобы окликнуть командира абордажников, но не успел. Один из двух воинов, по виду йеху, и кажется, даже волк, повернувшийся на начальственный окрик, вдруг выхватил пистолет, а второй…
Они действовали слаженно, эти двое. За долю секунды, пока йеху ловил командира абордажников на мушку и жал на курок, его напарник, по виду самый настоящий человек, тоже не терял времени даром.
Он повернулся к Моргану, и их глаза встретились. Не было у него во взгляде никакой ярости или ненависти. Только холодная, можно сказать стальная решимость, готовность идти до конца.
А еще, встретившись с этим воином взглядом, Морган совершенно точно осознал, что перед ним враг. И пришел он сюда не просто так, а для того, чтобы отнять у него победу, чтобы лишить его, командора преследователей, уже почти захваченного, можно сказать готового к употреблению корабля небожителей.
Жизнь! Его жизнь! Вот главное, что ему было нужно.
Последняя мысль промелькнула в голове Моргана, словно спасающаяся от голодного йеху портовая крыса.
Он успел.
В тот момент, когда вражеский воин, так умело подобравшийся к нему почти вплотную, поднимал автомат, командор уже падал ничком, забыв о корабле и триумфе, моля бога только о спасении жизни.
Очередь прошла прямо над ним. Одна пуля, кажется, даже пробила полу камзола, но не попала, чудом не попала, миновала его тело.
И наверное, он должен был в этот момент почувствовать радость от того, что остался жить, но только не было у него сейчас на это времени, поскольку он уже пришел в себя и осознал происходящее.
Шутка ли в деле? Два каких-то урода у него на глазах пытаются украсть его победу.
В том, что это именно так, у Моргана не было ни малейших сомнений.
Ужом скользнув в сторону, спасаясь от возможной следующей очереди, он мгновенно вскочил на ноги и, выдирая из-за пояса ради красоты засунутый шестизарядный пистолет, глянул на врагов.
А те уже действовали, причем совершенно правильно, по его разумению. Один из них, тот, который был йеху, показывал чудеса подвижности, что называется «качал маятник», быстро меняя свое положение, и стрелял, стрелял… Конечно, раз он все время двигался, то шансы попасть в кого-нибудь были невелики. Но ему, похоже, это и не нужно было. Он лишь отвлекал на себя внимание сбегавшихся к месту схватки преследователей, давал возможность действовать своему напарнику — человеку.