— Парни, кто готов врукопашку с дикарями схватиться?
Первым вышел брат майора, Денис Ерёменко, командир первой группы. За ним вслед два его сержанта, четвёртым вызвался Филин, мой комод, а уже за ним отчего‑то и я решил погеройствовать. Жизнь одна, а тут так складывается, что вариантов уцелеть совсем не много. Посмотрим, каковы «беспределы» один на один и без оружия. С тоской я взглянул на ТТ и оставил его вместе с автоматом, ножом и гранатами Глазу.
— Если что, тебе сгодится, — перед тем как выйти на поляну, сказал я пулемётчику, у которого ни одного патрика не осталось.
Как древние гладиаторы, мы остановились напротив своих набычившихся противников, на мгновение замерли в ожидании сигнала и, по резкому окрику с вражеской стороны, бросились вперёд. Крепыш, который достался мне, расставил перед собой руки и попытался сцапать меня за одежду. Стойка у него борцовская, такой боец если ухватит за шею, то запросто её сломает. За последние месяцы кое в чём я поднаторел и всю нехитрую тактику «беспредела» понимал. Уклонившись от его броска, ничего нового придумывать не стал, а резким ударом с правой пробил ему в висок. От такого удара бывало, что быки‑двухлетки в себя не сразу приходили, а для человека, если дикаря‑питекантропа так можно назвать, он оказался смертельным.
Противник рухнул в траву, а я бросился на помощь к Филину, которого сразу двое крутили, причём напоказ и, видимо, красуясь перед своим вождём. Дикари прижали сержанта к земле и неспешно давили на него сверху, думается, хотели сержанту хребет переломить. В полуметре от увлекшихся развлечением своего вождя «беспределов», подпрыгнув вверх, с ноги врезал одному в грудь. Он слетел с тела Филина, а я, не удержав равновесия, рухнул на него сверху. Раздумывать было некогда, и я начал молотить его кулаками по лицу. Удар. Удар. Удар. Лицо противника превратилось в кровавую кашу, сколько я его бил, не помню, какое‑то исступление накрыло. Пришёл в себя оттого, что меня ударили в бок. Перекатился через себя, вскочил и был готов продолжить бой. Однако дело было сделано. На поляне остались я и Ерёменко‑четвёртый, ногами добивающий того дикаря, который меня в бочину пнул. Ещё был Филин, но он еле дышал.
Подхватив сержанта под руки, потянул его к своим, передал на попечение санинструктора и рухнул под дерево. Следом за мной подошёл обессиленный капитан Ерёменко и упал рядом.
— Молодца, Мечник, — прохрипел он и, посмотрев на полянку, куда выходили на бой новые пятёрки, добавил: — Гады, борцы фиговы, сразу же моих парней заломали и на Филина набросились. Если бы не ты, то победа за ними осталась бы.