— А чего это ты с ним по‑русски разговаривал?
— Ты здесь недавно, не понял ещё, что на татарском языке здесь мало кто говорит. Одно слово — сброд.
— Так Султан вроде бы татарин?
— Татарин, — согласился Чингиз, — только он ногай, а я ялыбойлу. У нас диалекты разные, и легче на вашем языке говорить.
— А сколько вас всего племён?
Парень поёжился — уже успел продрогнуть — и ответил:
— Раньше нас в Крыму три племени было: ногаи, потомки кипчаков и половцев, таты, горцы, и мы, ялыбойлу, жили вдоль моря. Теперь только мы и ногаи остались, а татов давно никого не встречал. Все в Севастополе сгинули, когда его атаковать попытались. Вместе с семьями туда попёрлись славу предков возрождать, и когда в городе бахнуло, то всех там и накрыло.
— А караимы разве не татары? — удивился я.
— Нет, конечно, они потомки евреев из Хазарского каганата и степняков. Хотя, как говорят, предок нынешнего имама ещё в Великую Отечественную войну ездил в Берлин, к немцам, и те выдали ему бумагу, что они самые настоящие тюрки, а не евреи.
Разговор затих сам собой, я попробовал подремать, но куда там, ноги по щиколотку в грязи, берцы отобрали ещё в лесу, а вместо них дали какие‑то плетёные сандалеты, к стене не прижмёшься, холодно, и на землю лечь — тоже не вариант, можно и не встать. Так я протоптался до вечера, стемнело, и мы с Чингизом стали ожидать Султана.
— Слушай, гвардеец, — спросил парень, — а правда, что у вас в Конфедерации можно ночью по городу пройти без оружия и никто тебя не ограбит?
— Правда.
— И что, действительно народ у вас хорошо живёт?
— Лучше, чем у нас, пока нигде не видел.
— А если к вам эмигрировать, что думаешь, простят, что я татарин?
— А чего тут прощать, нация не самое важное, главное, чтоб закон понимал и знал, что ты не у себя дома, а в гостях. Если это в голове сидит крепко, то проблем нет, а если что не так, то всегда можешь домой вернуться в принудительном порядке.
— Понятно, а может, мне с тобой пойти?
— Лично я не против, вдвоём легче, а ты всё же местный.
— Решено, после побега пересидим в горах, у дяди Марата, а как всё утихнет, на Керчь пойдём.
— Чингиз, — теперь вопрос задал я, — ты говоришь, что торговец, а чем здесь торговать‑то можно?
— Разным. На море рыбу ловят — продаю. В горах коноплю выращивают и «план» делают — продаю. Возле Перекопа лошадей размножают, они тоже всем нужны. Где‑то оружие есть, люди на нас, торговцев, выходят. Почему бы за долю и не найти на древние стволы покупателя хорошего. Опять же — контрабанда, что‑то от вас, что‑то от украинцев. Было бы желание, а заработать всегда можно. Ну а если ещё это и семейный бизнес, то совсем хорошо, и не надо ничего придумывать. Люди знают тебя, ты знаешь людей, и договориться не проблема.