Бой был окончен. Пехотинцы проводили нас на равнину, и по широкому каменному тракту, сопровождаемые конным дозором под штандартом великого герцога Эйсо Кайяса, все мы, беженцы и воины, направились в расположенный неподалеку фильтрационный лагерь. Ну, это и понятно. Ассирская разведка не зевала и постоянно засылала в расположение имперской армии своих шпионов и диверсантов, так что нас требовалось проверить.
В фильтрационном лагере мы оказались под утро, и началась работа войсковых контрразведчиков, в обычной жизни тайных стражников, которые были прикомандированы к боевым частям армии от одного из великих герцогских домов. С беженцами, женщинами и детьми всё было ясно. Они являлись подданными графа Кемета, который, как оказалось, успел покинуть свою столицу прежде, чем она пала. И теперь за Маирскими горами, вблизи Устио, феодал собирал тех, кто смогли выбраться с оккупированной врагами территории. С партизанами тоже проблем не возникало. Их личности подтвердили земляки, и они имели документы, а потому всех бойцов Калагана отправили на переформирование в одну из горных крепостей, где они должны были влиться в новые партизанские части. А вот с имперскими солдатами, наёмниками и случайными людьми контрразведчики работали всерьёз. И хотя Тайная стража это, конечно, не Смерш, не Моссад с МИ‑5 и не абвер, работники подобной организации дилетантами тоже не были. Так что с утра пораньше начались предварительные допросы тех людей, кто остался на фильтре. И если бы я являлся обычным рядовым воином из имперского полка или наёмником, то нервы мне помотали бы изрядно. Но я всё‑таки граф и выпускник «Крестича», так что отношение ко мне было особое. Меня не обыскивали и не разоружали, а допрос назывался беседой, и на него не вызывали, а приглашали.
Усталый человек средних лет в сером полувоенном мундире, на левом рукаве которого виднелась нашивка с диким конём Кайясов, задал мне пару десятков вопросов и перенаправил к другому дознавателю. Всё проходило спокойно и буднично, без излишней спешки и суеты. Второй тайный стражник, с которым я пообщался, оказался подданным Канимов. Он ещё раз опросил меня и прочитал предыдущий протокол. После чего дознаватель выслушал объяснение, что мои документы были на руках у Плетта, который оставил их в Йонаре, и отпустил меня отдыхать.
Что будет дальше, для меня было очевидно. Контрики свяжутся с Плеттом или Йонарской гильдией наёмников, и те пришлют удостоверяющие мою личность документы. А возможно, в армии Кайяса, которая с недавних пор стала именоваться Первой Юго‑Восточной, найдётся кто‑то знающий меня лично, и он сможет подтвердить, что я действительно Уркварт Ройхо. Например, это мог быть кто‑то из сержантов военного лицея «Крестич», решивший добровольцем отправиться на войну, или один из верных людей Жала Канимов, который наблюдал за мной в Йонаре. Поэтому мне оставалось только ждать дальнейшего развития событий, и, придя в просторный сухой амбар, где оставалось семь человек из отряда Калагана, я упал на душистое сено, закутался в плащ и спокойно заснул…