Сияющие, радостные, любящие глаза Тамита находились очень близко от ее лица, он был рядом, его душа и сердце раскрывались ей, и это сводило Тию с ума.
— Ты о чем-то жалеешь? — спросил он.
— Сейчас — ни о чем. Мне кажется, будто все впереди.
Тамит счастливо улыбнулся и заметил:
— У тебя хороший брат.
— Да, он умный и очень усердный.
Тамит не выдержал и рассказал про таблички. Он не очень удивился, когда Тия ответила то же, что и Хетес:
— Покажи их своему отцу.
— Я не могу. Я обещал, — задумчиво произнес Тамит.
Молодая женщина кивнула. Она помнила, каким честным Тамит был в годы юности, и ее радовало, что он остался таким.
В те мгновения, которые они провели вместе, Тию не покидало ощущение непоколебимой надежды и глубокого счастья. Когда пришла пора расстаться, в сердце вновь поселилась боль, а в душе — тревога. Мериб проницателен и умен; что будет, если он догадается? Однако почему им с Тамитом нужно скрываться, будто двум преступникам, если у них нет сомнений, что они созданы друг для друга, что они — две случайно потерявшиеся половинки нерасторжимого целого!
Проводив молодую женщину до дома, Тамит протянул ей свитки.
— Возьми.
— Что это?
— В одних — любовная повесть, в других — мои заметки о походе Рамсеса и обычаях хеттов. Я хочу, чтобы ты прочитала их и сказала, что думаешь об этом.
У Тии заблестели глаза.
— Ты кому-нибудь их показывал?
— Нет. Ты будешь первой, — ответил Тамит и улыбнулся, увидев, как сильно она обрадовалась.
— Мы встретимся завтра?
— Конечно. Я буду ждать!
Часом раньше Хетес уверенно вошел в комнату Анок. Девушка лежала в постели, ее темные глаза были затянуты поволокой. Откинув тонкую ткань простыни, она прошептала:
— Иди сюда!
Хетес увидел, что на Анок ничего нет. Он никогда не отказывался от таких приглашений, потому быстро разделся и скользнул в постель.
Почувствовав, что Анок сгорает от нетерпения, он решил, что сейчас они на равных. Когда Хетес понял, что она девственница, он стиснул зубы, но было поздно. Анок пронзительно вскрикнула, и он поспешно зажал ей рот рукой. И застонал, ибо ее зубы вонзились в его ладонь, а ногти впились в покрытую незажившими царапинами спину.
Сила, вырвавшаяся из неведомой темноты, казалось, связала их в единый узел, заставила забыть о том, где они находятся, о времени, о самих себе. Хетес шептал какие-то неслыханные слова, и Анок отвечала тем же. Ему казалось, он ощущает запах далеких земель, неведомых стран. Он не мог сказать, имеют ли такие отношения что-то общее с любовью, но это было непередаваемо.
Когда Хетес поднялся, Анок продолжала лежать в постели, натянув покрывало до самой шеи, и тяжело дышала.