— Так пророчество уже исполнилось? — изумленно спросил Шимас. — Вы что-то знаете об этом?
— Конечно же знаю, — устало кивнул Ярлах аб Конал. — И по твоей милости знаю больше, чем положено.
— Но разве это плохо, магистр?
— Для меня — да. Ведь мне этого не говорили, а значит, не считали нужным. Я знал только то, что девушку нужно остановить, не пустить ее на Тир Минеган, но непременно сохранить ей жизнь… и теперь ясно почему.
— Я вас не понимаю, — сказал сбитый с толку Шимас.
— А тебе и не нужно понимать, мальчик мой, — грустно ответил Ярлах аб Конал. — Знай только, что мне жаль. Я очень жалею, что ты оказался таким умным и так не вовремя разгадал это проклятое пророчество, да еще меня с ним ознакомил. У меня просто нет другого выхода…
С этими словами он нанес магический удар. Шимас, хотя и был растерян, успел отреагировать и чисто рефлекторно поставил защиту, однако мощный поток Темной Энергии мгновенно ее разрушил.
В эти последние секунды никакие картины прошлой жизни не проносились перед внутренним взором Шимаса аб Нейвана. Он испытывал лишь безграничное удивление от того, что его бывший учитель оказался черным колдуном…
Тронный зал в Кардугале был небольшим, но обычно его вполне хватало для проведения различных торжественных церемоний при маленьком королевском дворе этого небольшого королевства. Однако сегодня он едва вместил всех приглашенных — хорошо хоть день был не жаркий, а скорее прохладный, и между раскрытыми окнами и дверьми гулял свежий ветерок, разгоняя духоту. Эйрин очень не хотелось, чтобы на таком важном для нее событии женщины изо всех сил обмахивались веерами, а мужчины украдкой вытирали вспотевшие лица, мечтая о том, чтобы все как можно скорее закончилось.
Ее отец король Келлах в гордом одиночестве сидел на троне. Все соседние места справа и слева от него были пусты — и кресла для ближайших родственников, и меньший трон для королевы, который в последние годы, по настоянию отца, всегда занимала Эйрин.
Сейчас же она стояла перед парадными дверьми зала, а мастер церемоний провозглашал:
— Ее высочество принцесса Эйрин со всей дочерней покорностью обращается к своему отцу и государю, светлейшему господину нашему королю Келлаху, с просьбой принять ее и выслушать ее ходатайство.
Когда мастер церемоний договорил, король выждал еще несколько секунд, а потом сказал:
— Пусть заходит.
Придерживая свое тяжелое парчовое платье с пышными шелковыми юбками, Эйрин неторопливо двинулась по красной ковровой дорожке, по обе стороны которой стояли придворные. Они почтительно кланялись ей — в последний раз как своей принцессе, и от осознания этого факта девушке становилось немного грустно.