Напарник воина подпрыгнул, вцепился, закинув при этом ногу, в невидимую мне кожаную верёвку, и, быстро перебирая по ней руками, полез вверх. Ухватившись за острие кола, перевалился на ту сторону изгороди. Тут же возле 'метателя лассо' появился третий из группы прорыва и точно также вскарабкался наверх, каким-то непостижимым образом умудрившись не сверзиться с тына в последний момент. Минут через десять остававшийся снаружи боец, повернувшись лицом к опушке и раскинув руки с зажатым в них оружием, выполнил несколько махательных движений, после чего, потеряв к наблюдателям всякий интерес, полез вслед за товарищами.
- Вперёд! И тихо! - Команду Жбана услышал каждый. Снег посыпался с кустов, задеваемый выходящими из подлеска, с лёгким скрипом начал проминаться под весом наступающих. Нагруженный, помимо своего оружия и торбы - 'вещмешка образца четырнадцатого века' - ещё и бухтой узловатой верёвки, я тоже рванулся вперёд с максимально возможной на глубоком снегу скоростью. Кто его знает, сколько в том Влченишеве часовых, и какое количество сумели снять передовые? Вдруг прямо сейчас какой-нибудь заховавшийся на горище коллаборационист, углядевши наш отряд посередь чиста поля, устроил мирно дрыхнущим мадьярам побудку по боевой тревоге и они, хватая оружие, выскакивают нанимать позиции с криком 'Алярм, партизанен!'? Ещё спасибо, что пулемёты пока что не придуманы: по такому полюшку, да под косоприцельным - ну его нафиг, такое счастье...
Повезло. Внутри замка пока что никто не орал, звона мечей и суетливой беготни с факелами тоже ещё не происходит. Вместе со всеми, проваливаясь местами 'по самое не могу' - понакопали ям по всему полю, сволочи! - влез на вал в паре метров правее от того места, где проходила передовая группа. Там уже спинами друг к другу умостились в подвешенных за острия тына ременных петлях оба наших разбойничка с луками. Ну что ж, какая-никакая 'огневая поддержка' будет, главное, чтобы эти робингуды вильгельмотеллевичи ненароком наши собственные задницы не продырявили. А то полюбовался я давеча в лагере на потуги одного из них поразить вязанку хвороста толщиной человека в полтора... Из всего колчана в ней застряло две стрелы, ещё штуки три, попав, не воткнулись, вывалившись на утоптанный снег. Остальные пришлось несколько раз собирать по всей 'партизанской поляне'.
Шедший с нами дружинник отобрал у меня верёвку и, ловко размахнувшись, накинул заранее подготовленную петлю на тын. Подёргав, а для надёжности на пару секунд повиснув на ней всем телом, скомандовал: