В любом случае, после месяца отчаянных усилий дело всё-таки пошло на лад. Карта доступности городской территории для аякаси ежедневно расширялась, и если к началу октября покрыто было всего 17 % условно-общественной территории города (по периметру Такамии, внутри рабочих кварталов и немного в центре, где сквер), то к середине декабря пусть сильно неполное местами, но покрытие работой амулетов было везде, где оно было очень нужно. То есть, если в цифрах, то не менее 75 % от всей «общественной» площади города. Даже существенная часть крупных магазинов и складов обзавелись соответствующими устройствами — я бы назвал это «Канаме-эффект»: к счастью, там проблемы были, как правило, не в количестве, а в софте — и ко мне они отношения не имели…
«Очнулся» я одним декабрьским вечером — пока мы шли от «цеха» (или без кавычек?) до машины (да, машина всё-таки появилась, правда не совсем личная) — мне на лицо спланировала одинокая холодная снежинка. Я остановился и посмотрел вверх — в свете мощных ламп, неторопливыми прихотливыми зигзагами, танцуя, с неба спускались её товарки. Многочисленные глубокие «рабочие» медитации не прошли для меня даром — сознание очистилось от посторонних мыслей, и некоторое время я просто заворожённо смотрел за редким для этих широт проявлением климата — и наслаждался темнотой, тишиной и… свободой? Всё вокруг в поле зрения было до сладостной истомы настоящим, материальным — это мир, этот снег, этот асфальт…
— Я меняю рабочий график: с этого дня производственным будет только один день в неделю. Амулетов уже с запасом на складе, чтобы оперативно затыкать все дыры, если такие появятся. Хватит с меня. Возвращаемся к нормальному ритму жизни. — Я повернулся к сопровождающим — как раз в тот момент когда Сидзука повисла у меня на шее. Хоо? Когда это я успел догнать её в росте?! Нашел её губы своими — холодные, чуть напряжённые, и с удовольствием поцеловал… Эй, а это что?
Я повернул мордашку своего «телохранителя», исполнительного директора, старшей жены… да и просто одной из самых важных для меня существ в этом мире к свету и успел заметить стремительно высыхающие мокрые дорожки от уголков глаз.
— Сидзука…
— С возвращением, знаешь ли. — Прошептала она так тихо, что я скорее угадал, чем услышал.
— Я же никуда не уходил… — Немного обескураженно сказал я, но Богиня рек ничего не ответила, если только не считать за ответ крепкие объятия, которые она соизволила разжать только через пять минут, и то, скорее из-за перетаптывающегося ученика Тенгу за спиной.
— Всем привет! Я дома! — Крикнул я из прихожей, скидывая ботинки. К моему удивлению, на кухне не только было людно (демономно?), но и готовился ужин: на данный момент над кастрюлями колдовала Ринко.