главный зал, на все случаи жизни. Да, Академия, строго говоря, уже давно не замок — классический английский колледж, с жилыми корпусами, отдельной столовой (с тремя залами!), даже собственные магазины есть — но сейчас, когда больше половины студентов разъехались по домам, старый главный зал старого главного корпуса (где и лабораторий не осталось, одни кабинеты преподавателей и архив) гостеприимно открывал двери для всех: студентов, их наставников, даже собак (!!) пускали. Сейчас поджарые здоровенные псины возлежали под некоторыми столами, вызывая у кого приступы «у-сю-сю», а у кого — откровенное опасение. Маги, блин, мышей не боитесь?
Столь консервативное мероприятие, как ни странно, отличалось изрядным демократизмом: не только все в одном помещении, но и праздничный пунш — для всех. Правда, совсем уж мелкотню отслеживали — им наливали «почти без градусов», и отправляли спать после часа посиделок, а вот для тех, кто старше одиннадцати, были, что называется, открыты все пути: пей, сколько влезет. Между прочим, по старому кодексу, которой никто не удосужился отменить, в случае осады ученики с двенадцати лет должны были вставать на те самые, отсутствующие, стены. Или пойти в ополчение и участвовать в боях под руководством своего классного или (если есть) научного руководителя. Интересно, подписываясь под без малого книжкой кодекса Правил Академии, их хоть половина удосужилась просмотреть? Ну хотя бы по диагонали? А ведь там есть статьи про холодное оружие, и про личную лошадь, содержать которую каждый учащийся обязался…
— У нас дома так же «мило». — Прервал размышления слегка расплывшейся мыслью по древу Рианы сын «Шотландского Барона». — Такой же общий зал (только поменьше, и прислуга вместо учеников), такая же Праздничная Индейка (Боже, с каким пафосом произносит это название повар, ты бы слышала!), такие же тягомотные речи… мне, к слову, тоже приходится каждый год говорить. Насилу отвертелся — и тут тоже самое! Я-то думал, хоть здесь повеселее будет!
На последних словах взгляд Алекса непроизвольно дернулся в сторону соседнего стола: там, совершенно в одиночестве (в смысле, рядом с ней сидели незнакомые ученики и ученицы с курса выше) неторопливо, с каменным выражением лица, ужинала Куэс Джингуджи. Тернер ощутила легкий укол… нет, не ревности — для этого нужно быть хотя бы влюблённой. Так, неудовольствия… и скорее на себя — этот баран, то есть барон (баронет, если правильно), никак не желал понять «от ворот поворот», что дала ему младшая Джингуджи…
Из Японии после летних каникул «принцесса» вернулась, как это ни банально звучит, совершенно другим человеком. Уезжала самоуверенная импульсивная девчонка, в голове которой сразу после магии шла Любовь Всей Жизни, а вернулась… Столкнувшись с ней в библиотеке за несколько дней до начала занятий, Риана чуть не отпрянула в сторону: молодая наследница клана…