Я открываю один глаз и вижу два его голубых глаза.
— Я так и знал, что ты притворяешься, — ухмыляется Кэл.
— Папа спрашивает, не хочешь ли ты черники.
— Нет.
— Что ему сказать?
— Скажи, что я хочу слоненка.
Кэл смеется.
— Мне будет тебя не хватать, — признается он и уходит, оставив меня лежать на сквозняке с открытой дверью.
Зои без стука заходит в комнату и плюхается ко мне на кровать. Она странно на меня смотрит — так, будто не ожидала здесь увидеть.
— Что поделываешь? — спрашивает она.
— А что?
— Ты больше не спускаешься вниз?
— Тебе что, звонил мой папа?
— У тебя что-то болит?
— Нет.
Она смеривает меня подозрительным взглядом, потом встает и снимает пальто. На ней короткое красное платье в тон сумочке, которую Зои бросила на пол.
— Ты куда-то собралась? — интересуюсь я. — У тебя свидание?
Она поживает плечами, подходит к окну и выглядывает в сад. Водит пальцем по стеклу. Потом говорит:
— Может, тебе стоит поверить в Бога.
— С чего это?
— Как и всем нам. Всему человечеству.
— Едва ли. Похоже, Бог умер.
Она оборачивается и смотрит на меня. Лицо бледное, как зима. За ее плечом, мигая, по небу летит самолет.
— Что ты там написала на стене? — интересуется она.
Не знаю, зачем я дала ей это прочесть. Наверно, мне хочется, чтобы что-то случилось. Надпись сделана черными чернилами. Под взглядом Зои слова корчатся, как пауки. Зои перечитывает их несколько раз подряд. Терпеть не могу, когда она так жалостливо на меня смотрит.
— Да уж, это явно не Диснейленд, — тихонько произносит она.
— А я разве говорила, что хочу в Диснейленд?
— Мне так казалось.
— Ты ошибалась.
— Я думаю, твой папа ждет, что ты попросишь пони, а не парня.
Как здорово слышать наш смех. Смеяться больно, но мне все равно нравится. Обожаю хохотать над чем-то с Зои, потому что знаю: мы представляем себе одни и те же дурацкие картинки. Стоит ей сказать: «Тогда уж скорее подошла бы племенная ферма», как мы обе заходимся в истерике от смеха.
— Ты плачешь? — спрашивает Зои.
Не знаю. Наверно. Я всхлипываю, как женщины в телевизоре, у которых погибла вся семья. Я подвываю, как зверь, отгрызающий себе лапу. Все наваливается как-то сразу: как будто пальцы мои-лишь кости, а кожа почти прозрачна. Я чувствую, как в левом легком размножаются клетки, наваливаются одна на другую, словно пепел, медленно заполняющий сосуд. Скоро я не смогу дышать.
— Бояться естественно, — говорит Зои.
— Нет.
— А вот и да. Что бы ты ни чувствовала — так и должно быть.
— Представь, что ты постоянно живешь в страхе.
— Запросто.
Но куда ей! Откуда ей знать, как это, если у нее впереди целая жизнь? Я снова прячусь под шапкой, всего на секунду, потому что мне будет не хватать дыхания. И болтовни. И рыб. Люблю рыб. Мне нравится, как они открывают и закрывают рот.