На двери висел деревянный молоток на цепочке, закрывая собой небольшую медную полосу, отполированную в центре от частых ударений. Микал взялся за молоток и постучал по медяхе. Раздался довольно громкий противный стук.
Некоторое время не было никакой реакции и Микалу пришлось повторить упражнение с ударным инструментом.
Потом в центре двери открылось окошко сантиметров двадцать на тридцать, оттуда выглянула красная носатая рожа, со свинячьими глазками. Этакое резкое несоответствие огромного носа и маленьких гляделок. Просто шарж, а не лицо.
— Кому тут по голове постучать? — рявкнуло это рыло, — Не принимает господин сегодня просителей.
И резко захлопнул эту дверцу для коммуникации.
— Стучи, — сказал я Микалу.
Когда на повторный стук снова открылось окошечко в двери, я резко воткнул два пальца в ноздри этому хаму и рывком прижал его морду к двери. Со стуком лба об дерево.
— Ты, который даже не унтерменш, а дойчешвайнехунд, мухой метнулся к хозяину доложить, что на крыльце стоит инфант Наваррский. Если через минуту дверь не откроется, то быть тебе поротым. Причем пороть тебя будут мои кнехты, что характерно.
Отбарабанив эту тираду на хохдойче, я отпустил этого возомнившего о себе холуя, который тут же убежал, даже не закрыв за собой этот средневековый глазок.
Ждать пришлось все же больше минуты, но не очень долго. Как раз успел вытереть руку платком от противных соплей привратника. Зато встречал меня сам хозяин, рассыпаясь в поклонах мелким бисером.
— Ваш слуга за хамство заслужил плетей, — заявил я банкиру вместо приветствия. — Извольте показать место для экзекуции.
Стрелки как раз привязали коней за вмурованные в стену у двери медные кольца. Один остался охранять наше живое имущество, а Микал со вторым стрелком прошли вместе со мной в прихожую.
— Как прикажете, Ваше Высочество, — еще раз низко поклонился банкир. — Он сам покажет вашим людям место, где они его будут пороть. А вас я нижайше прошу пройти в мой кабинет, — не распрямляясь, он сделал приглашающий жест в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. — Я счастлив, принимать Ваше Высочество в своих стенах. Для меня это высокая честь.
— Как его пороть, сир? — испросил Микал инструкцию.
— Bez fanatizma.
Но увидев, что меня не понял даже Микал, пояснил по-васконски.
— Оставить живым, но чтобы с его задницы слезла кожа. Чтобы этот случай он запомнил надолго.
Судя по тому, как заблестели глаза у стрелка, это задание ему понравилось.
Похоже, я окончательно вжился в шкуру принца. Ноближ оближ, епрть. Надо соответствовать. Меня бы никто не понял, если бы я попустил такое хамство в отношении себя, как наследника королевского престола. Не только не поняли бы, но даже осудили. Хотя, положа руку на сердце, считаю, что этот швайнехунд порку заслужил справедливо.