— С такой скоростью нам не хватит и недели, чтобы добраться до Сантандера, — ехидно заметил я капудану, оглядываясь окрест с командного мостика.
— Не зарекайтесь, ваше высочество, мы находимся в самом непредсказуемом месте мирового океана, — спокойно и даже несколько наставительно произнес сарацин. — В Бискайском море резкое изменение погоды норма, как к лучшему, так и к худшему.
И, как накаркал, старый морской шакал.
Сначала при, казалось бы, слабом ветре поднялась на море крупная зыбь и пошли короткие ветровые волны, среди которых радостно резвились многочисленные дельфины. А потом внезапно налетел шквал, сопровождавшийся холодным дождем с мелким градом, периодически гремел гром и на горизонте сверкали молнии. Странные такие молнии, длинные, рассекающие небо параллельно водной поверхности моря.
Но чем шквал хорош, так это краткостью. После него море не успокоилось, но вполне позволяло идти ходко под косыми парусами, которые капудан поставил «на бабочку», разведя реи обеих мачт по разным бортам. Казалось бы, для гребцов настала пора отдыха, но галера с помощью весел резко повернула на запад от едва видимого французского берега, казалось, чтобы совсем уйти от Старого Света к неизведанному еще материку. И весла активно шевелились в помощь парусам, поставленным круто к ветру.
Для меня, воспитанного на либеральном кинематографе, гребля на галере представлялась каторжным утомительным трудом с полным напряжением сил ворочать длинным веслом на всю амплитуду его поворота в уключине. Ну, как на скифе в академической гребле. Оказалось все намного проще и хитрее. Длинные весла разом опускались в воду на половину лопасти, затем следовал очень короткий резкий гребок на небольшую дистанцию. Сантиметров тридцать для крайнего гребца, но отлично работал физический принцип рычага. Рабы на галере совсем не корячились. А учитывая, что на каждое весло их было по двое, так не особо и напрягались. Потом снова весла опускались в воду, легко, так как поднимались от пленки поверхностного натяжения воды всего на несколько сантиметров. Смысл был не в индивидуальном напряжении каждого гребца, а в слаженной синхронной работе всех гребцов. Небольшое усилие каждого превращалось в мощный импульс энергии всех. Все же разом работало восемьдесят весел. И все под ритм двух медных литавр, в которые стучал на палубе перед полуютом сарацин обмотанными тряпками колотушками, (наверное, для смягчения акустического удара по ушам). Все отличие в гребле состояло в этом задаваемом ритме. Реже стучали литавры или чаще. И гребцы совсем не выглядели измученными этой работой.