– Саша…! – начал было я, но тут же осекся, среагировав на движение за бортом.
Словно спугнутый моим голосом, кальмар кинулся в атаку, а буквально через секунду крупнокалиберный пулемет ударил ему на встречу длинной очередью. По люку у меня над головой забарабанили стрелянные гильзы. До кальмара в этот момент оставалось с пол сотни метров, не больше, поэтому я отчетливо разглядел как слева от него заклубились небольшие пыльные облачка. Первые пули прошли мимо, однако бывший комбат еще до окончания очереди сумел сделать поправку, и последний из увесистых кусков стали калибра 14,5 миллиметров угодил точно в цель.
Будь тварь чуток полегче, ее бы непременно отбросило назад. Но такая махина даже не вздрогнула и продолжала нестись на нас. Нанесенный противнику урон оценить было очень сложно. Кто знает, может сейчас мы наблюдали за последним предсмертным, наполненным отчаянием рывком, которого хватит метров на десять-пятнадцать? А может тварь просто ранена? Эта рана лишь разозлит ее и уже через мгновение кальмар кинется на нас с еще пущей яростью и рвением. Однако Петрович не стал этого выяснять. Пулемет Владимирова выпустил новую очередь, и еще две пули вошли в отвратительное чешуйчатое тело. Кальмару переломало одну из лап и вдрызг разорвало его мерзкое шарообразное брюхо. Зверюга наконец остановилась и принялась судорожно молотить по земле двумя уцелевшими конечностями. Со стороны складывалось впечатление, что она пытается прикончить гурьбу мелких, незаметных нашему глазу насекомых, которые вдруг кинулись на нее со всех сторон.
– Ах ты, сука, жив еще! – прогорланил распалившийся башенный стрелок. – Ну, сейчас ты у меня получишь!
– Отставить! – скомандовал я и с удовлетворением заметил, что мой голос чуток восстановился. Хрипяще-сипящих ноток в нем теперь стало куда меньше, чем часа назад.
– Не добили ведь… А вдруг снова кинется? – высказал опасения сидевший рядом Загребельный. – Тварь то, судя по всему, живучая. – При этих словах подполковник с подозрением покосился на крышку люка у себя над головой, из чего стало понятно, что история о погибшем БМП произвела впечатление, даже на цельнометаллического ФСБшника.
– Патроны надо тратить с умом, – пробурчал я, думая о своем.
Приблизив лицо к бронестеклу смотрового люка, я стал выискать разбросанные по полю фишки. Мы тут прямо перед войной нарезали всякие фильдеперсовые фигуры. Был такой идиотизм в те годы. Мода что ли последняя. Танковые войска оказались в немилости у Верховного главнокомандования. Говорили, мол, военная доктрина изменилась, да и танки в современных условиях это просто самоходные гробы. Их легко и непринужденно уделают из самого незатейливого гранатомета или ПТУРа. Так что привлекали мы к себе внимание, напоминали о своей нужности и полезности самыми разнообразными способами, в том числе и идиотскими. Фигурное катание танковой роты под классическую музыку, на глазах у высоких московских гостей – один из них. Бред собачий! Как вспомню, так вздрогну. Так вот именно для отработки этого безобразия весь полигон фишками утыкали, разбили на квадраты двадцать пять на двадцать пять метров. Где-то тут они и должны оставаться.