Но он шел все увереннее, почти не хромая, и не заметил Ольгу, скрытую кустарником, а у нее перехватило вдруг дыхание, и она отступила. Ветка, высвободившись из ее рук, еще долго покачивала легкое золото своих листьев над красными ягодами неподвижного шиповника.
52
— Я человек прямой, — часто говаривал Скоробогатов.
Его самоуверенность, замедленный взгляд властных с красноватинкой глаз, большое лицо, багровевшее в минуты гнева, подавляли и далеко не робких людей.
Игорь Коробицын просто боялся Скоробогатова, но, когда тот поставил на днях вопрос о невыгодности нового метода использования топлива на электростанции, Игорь со всем пылом заступился за проделанную им работу. Скоробогатов, будучи побит техническими расчетами, не теряясь, сказал:
— Мое дело — проверить. Я в этом отношении, как профессор, выступающий против при защите диссертации. Ваша обязанность — защититься и убедить меня в своей правоте. Мое дело — не механизмы, а человек, который этими механизмами управляет. Мне нужно вникнуть в самую сущность человеческой души.
Коробицын сразу стушевался перед проникновением в его сущность и снова стал побаиваться секретаря райкома.
С таким привычным чувством робости он вошел в солидно обставленный кабинет Скоробогатова, заранее отыскивая и взвешивая свои возможные погрешности.
Скоробогатов разговаривал по телефону.
— Да, да, секретарь райкома! Пора бы знать, — говорил он, кося одним глазом на вошедшего.
Потом голос его еще повысился.
Игорь осторожно снял соринку с праздничного костюма и, ступая на цыпочках, отошел к дальнему окну.
— Если ты не выполнишь, то имей в виду, что у тебя не два партбилета, а один, — и тот отберу, — строго говорил Скоробогатов. — Надо понять… смотри! — грозил он минуту спустя. — Ты идешь против партии.
У беспартийного Игоря заныло под ложечкой, и он нервным движением поправил галстук. Ему уже хотелось, чтобы разговор по телефону продолжался дольше, но в трубке как раз заглохло, и после встряхиваний и сильных продуваний она была энергично положена на место.
— И того не можете, — язвительно сказал Скоробогатов, уставясь немигающим взглядом на Игоря. — Механики! Инженеры! Второй день мучаюсь с телефоном…
— Сейчас же пришлю монтера, Никанор Петрович.
— Присылали уже! — Скоробогатов махнул рукой и, достав платок, крепко вытер раскрасневшееся лицо и лысину.
С минуту он, поджимая тонкие губы, глядел на нерешительно подошедшего Игоря, затем, кивнув чисто выбритым подбородком на кресло, спросил:
— Что у вас происходит?
Игорь едва присев, неловко и готовно подскочил: