Заслышав шум шагов, она медленно повернула голову. Ничто не изменилось в ее лице, когда она увидела Таврова.
— Сколько баллов сегодня? — пошутил он.
— На воле около четырех… На душе буря.
— Что случилось?
— Да ничего особенного! — сказала Ольга уже с усмешкой. — Буря в стакане воды. Нет, в самом деле ничего, — продолжала она, присаживаясь на камень, но опущенный взгляд ее с минуту оставался задумчиво-неподвижным.
Тавров ожидал терпеливо.
— Садитесь! — пригласила она, точно впервые заметила его. — Садитесь же! Представьте: вы у меня в гостях. Нет, я у вас в гостях: эти горы — ваши владения. Свои, с той стороны, где больница, я уже облазила. Мне здесь нравится, не зря меня тянуло сюда. Особенно хорошо идти по нагорному хребту, между небом и землей, и сознавать, что ты молод, здоров и можешь без усилия брать любые подъемы. Идешь и дышишь всей грудью, но иногда вдруг станет тревожно…
— Медведь померещится в кустах, — тихонько подсказал Тавров.
— Да, я уже пуганая! Раза два, правда, померещилось, а однажды — настоящий медведь. Счастье, что увидела его издалека и у него не было настроения бежать за мной вдогонку. Но не это отравляет мои походы.
— А что же?
Ольга помолчала, преодолевая какое-то сомнение или недоверие.
— Плохо, когда приходит мысль… о незаслуженности отдыха.
— Почему вы так думаете? Ведь вы скоро сдадите диплом на повариху!
Казалось, вся кровь бросилась в лицо Ольги, ресницы ее задрожали, и она отвернулась. Но Тавров даже не подозревал, как больно могла задеть ее сейчас его добродушная ирония.
— Кастрюльками да сковородками занимаются не от хорошей жизни, — сказала Ольга с таким видом, словно обращалась к кому-то третьему, стоявшему между ними. — Если бы вы знали, как я жалею, что у меня нет ничего настоящего! Теперь особенно поняла значение своей ошибки в прошлом. Могла стать врачом, геологом, механиком, кем угодно и осталась ничем.
— Все звучит так, будто ваша жизнь уже кончена! Но можно еще столько сделать, если захотите. Вы любите ходить, поездки вас тоже не пугают, умеете наблюдать и разбираться в событиях. Сколько раз вы смущали меня своими фантазиями, и я думал: чего вам не хватает? Бродит скрытая душевная сила, беспокоит, не дает почить на лаврах всеми уважаемой хозяйки дома. И вот вы мечетесь, ничего не доводя до конца, тратя массу времени и не испытав ни разу радость самостоятельного труда. Почему бы вам не сделаться газетным работником? Для начала попробуйте писать маленькие заметки.
— Стать рабкором? — спросила Ольга недоверчиво и настороженно.
— Ох, какая вы! — воскликнул Тавров, которому вопрос ее показался пренебрежительным. — Вы хотели бы сразу сделаться писателем?