— Пожалуйста, не смотрите, а отгадайте. — Она загородила собой дверь.
Но в эту минуту за ее спиной показалось улыбающееся лицо Анки, и она вышла из-за малиновой портьеры.
— Ну раз моя хитрость не удалась, оставляю вас одних, а пана Горна и пана Макса забираю с собой, — сказала Нина и с этими словами удалилась.
— Когда вы приехали?
— Сегодня утром. И пришла сюда с пани Высоцкой.
— Что слышно дома? Как отец? — спрашивал Кароль безразличным тоном.
— Он не совсем здоров и хандрит. Знаете, ксендз Либерат умер.
— Давно пора! Старик совсем из ума выжил! — с раздражением сказал он.
— Разве можно так говорить! — возмутилась Анка.
Желая сгладить неприятное впечатление от невольно вырвавшихся слов, он взял ее за руку и подвел к окну.
— Видите вон те стены… Это моя… наша фабрика! — сказал он, показывая над застекленной крышей прядильни Травинского строительные леса.
— Я уже видела. Нина, как только я пришла, повела меня в конец двора и показала за забором вашу фабрику. Она говорит: вы работаете целыми днями и совсем не отдыхаете. Нельзя так переутомляться…
— К сожалению, у меня другого выхода нет. К примеру, сегодня нам пришлось втроем с раннего утра выдавать жалованье рабочим.
— Отец прислал вам две тысячи рублей. Сейчас… дам. — Отвернувшись, она вынула из-за корсажа пачку кредиток и передала Каролю.
— Откуда у отца такие деньги? — спросил он, пряча в карман банкноты.
— Они у него были, только он не говорил, но когда узнал про ваши затруднения, про то, что вы вынуждены брать в долг, велел отвезти вам, — понизив голос и покраснев от смущения, говорила она: чтобы выручить деньги, ей пришлось заложить все свои драгоценности и кое-что продать. Но об этом было известно только отцу Кароля, и она знала, что он не выдаст ее.
— Даже не знаю, как и благодарить тебя, Анка. Деньги пришлись как нельзя кстати.
— Я очень-очень рада, — прошептала она.
— Как это мило с твоей стороны, что ты сама вызвалась привезти их.
— По почте они шли бы дольше… — сказала она просто. — А мне была невыносима мысль, что вы здесь мучаетесь, хлопочете в поисках денег. Это ведь так естественно.
— Естественно! Но, кроме тебя, никто бы не сделал этого.
— Никто так не любит вас, как отец… и я… — смело прибавила она, устремив на него из-под черных соболиных бровей прямой, открытый и исполненный любви взгляд.
Он стал горячо целовать ей руки, пытаясь привлечь к себе.
— Не надо, Кароль… Еще увидят… — говорила она дрожащими от волнения губами и отворачивала зарумянившееся лицо.
Когда они вошли в людную, шумную гостиную, Нина приветливо улыбнулась им, видя по лицу Анки и сияющим серо-голубым глазам, как она счастлива.