— Барышня велела передать, что идет к Травинской и в костел нынче не поедет, — сообщила горничная.
Боровецкий покраснел от гнева и выбежал вон.
— Заварил кашу, теперь расхлебывай, — пробормотал вслед ему пан Адам.
Рассерженная Анка пошла к Травинской.
Нина была дома одна. Она сидела в угловой комнате перед мольбертом и рисовала пастелью чайные розы, разбросанные по красивого оттенка зеленой ткани.
— Хорошо, что ты пришла, а я как раз собиралась писать к тебе.
— Ты одна?
— Казик поехал в Варшаву и вернется только к вечеру. Рисовать мне надоело, читать не хочется, вот я и решила предложить тебе проехаться за город подышать свежим воздухом. Ты свободна?
— Абсолютно.
— А Кароль?
— Я, слава Богу, взрослая и сама могу распоряжаться собой и своим временем.
— Ах, вот как! — невольно вырвалось у Нины, но никаких вопросов она задавать не стала, тем более что слуга доложил о приходе Куровского.
Тот, узнав, что Травинского нет дома, хотел уйти.
— Останьтесь! Давайте пообедаем вместе, а потом отправимся за город. Будьте нашим опекуном и утешителем.
— Опекать готов.
— А если нам нужно, чтобы нас еще и утешали?
— Ладно, страдайте, буду вас утешать, но предупреждаю: слезам я не верю, даже если они льются потоками.
— Не верите слезам?
— Прошу прощения, женским слезам.
— За коварство одной мстите всем.
— Вот именно, месть за коварство! — весело подхватил он.
— У вас не будет для нее повода. Мы принадлежим к числу женщин, которые не плачут, не правда ли, Анка?
— Во всяком случае наших слез и страданий никто не увидит.
— Похвальная гордость! И будь на то моя воля, я всем повелел бы вести себя так.
— Никто бы вас не послушался, потому что людям доставляет удовольствие выглядеть несчастными в глазах других.
— Парадоксально, но факт! Человек — животное прежде всего эмоциональное, даже, можно сказать, сентиментальное. Новоявленный Линней отнес бы людей к классу плаксивых. Кстати, Кароль зайдет сюда?
— Не знаю, увижу ли я сегодня пана Кароля.
Куровский метнул на Анку быстрый взгляд, но лицо ее было невозмутимо-спокойно.
В конце обеда, который прошел очень весело — благодаря стараниям Куровского Анка тоже немного оживилась, — возник вопрос: куда ехать?
— Только не в Хеленов, там сегодня тьма-тьмущая народу.
— Тогда едем за город! Жаль Травинского нет, а то бы я пригласил вас к себе отужинать. У меня около дома есть сад и пруд, так что жарко не будет.
— А это далеко от Лодзи?
— Около пяти верст проселком.
— Вы, кажется, хозяйством занимаетесь?
— Я — богатый помещик: у меня сорок моргов пахотной земли! Но я предпочитаю фабричное производство, и к землепашеству у меня не лежит душа.