«Возможно, он уже дома», — подумал он о Морице, и лихорадочный жар снова охватил его.
Приказав кучеру на всякий случай подождать у дома, он торопливо позвонил у входа.
Никто не открывал, и это так разозлило Боровецкого, что он оборвал звонок и стал изо всех сил стучать в дверь. Наконец, очень не скоро, Матеуш отворил.
— Пан Мориц дома?
— Как пошел на шабаш, так, верно, евреи не отпустили. Что? Говорите, пан Мориц?
— Пан Мориц дома? Отвечай же! — в бешенстве закричал Боровецкий.
Матеуш, совершенно пьяный, шел за ним со свечой в руке, в одном белье, с заплывшими глазами; все лицо его было в пятнах запекшейся крови и в синяках.
— Пан Мориц, спрашиваете? Ага, понимаю, пан Мориц!
— Скотина! — воскликнул Боровецкий и с размаху ударил его по лицу.
Матеуш покачнулся назад и стукнулся головой о входную дверь.
Морица не было, в столовой на широкой оттоманке спал Баум, одетый и с папиросой в зубах.
На столе, на полу, на буфете стояло множество порожних бутылок и тарелок, а труба самовара была обвита длинной зеленой вуалью.
— Ого, видно, Антка была, славно повеселились. Макс, Макс! — закричал Боровецкий, расталкивая спящего.
Макс и бровью не повел, продолжая громко храпеть.
Наконец, видя, что его усилия тщетны, Боровецкий, которому надо было выяснить, где Мориц, разъярился, схватил Макса за плечи, приподнял и поставил на пол.
Макс, раздраженный тем, что его будят, повалился на стул, потом схватил этот стул и швырнул его на стол.
— Эй ты, обезьяна зеленая, не смей будить! — рявкнул он, затем наиспокойнейшим образом опять улегся на оттоманку, стянул с себя сюртук и, накрыв им голову, продолжал спать.
— Матеуш! — чуть не в отчаянии позвал Кароль, убедившись, что Макса разбудить не удастся.
— Матеуш! — крикнул он еще раз, направляясь в переднюю.
— Иду, пан инженер, бегу, только вот свеча куда-то подевалась, все ищу ее, ищу, сейчас иду, — отвечал тот хриплым пьяным голосом, будто сквозь сон, пытаясь подняться с полу у порога, где он после оплеухи Боровецкого сразу уснул.
С трудом встав на четвереньки, Матеуш опять рухнул ничком и, точно пловец, замахал руками.
Боровецкий поднял его, повел в столовую, прислонил к печке и стал спрашивать:
— Где ты напился? Сколько раз я тебе говорил, если напьешься, прогоню к чертям. Ты слышишь, что я говорю?
— Слышу, пан инженер, слышу, ага, вроде это пан Мориц, — бормотал Матеуш, тщетно пытаясь обрести равновесие.
— Кто тебе морду расквасил? На свинью похож.
— Кто мне морду расквасил? Мне-то, эээ… нет, пан инженер, никто не расквасил, мне никто морду не может расквасить, я бы, эээ… пан инженер, тому кости переломал, в морду дал, и конец, капут, чистая работа, эээ, черт!