И чего только там не было! И воровство, и хамство, и даже дурные высказывания в адрес императрицы, записанные так подробно, словно над этими цитатами трудились десятки мастеров художественного слова.
Казалось, прорвало плотину. Только ленивый в те дни не написал доноса на архиепископа.
Шакалы чувствуют, когда дозволено кусать льва.
А Феодосий продолжал упорствовать. Он утверждал, что все это – наветы завистников, а сам он чист, как божья роса. «Никогда, – твердил он, – в доме Вашего Величества и нигде слов, касающихся до высокой чести Вашего Величества и до целостности государственной, не говорил».
Набор обвинений удручает своей русской стандартностью. Оказывается, Феодосий сдирал с икон серебряные оклады и переплавлял их в слитки, срезал с одеяний жемчуг, но главное – денно и нощно оскорблял императрицу.
В результате уже через неделю после начала следствия Феодосию сообщили, что с него снимается архиепископский сан, все его имущество конфискуется, а сам он ссылается в Корельский монастырь в устье Двины. А тех же из чиновников и пастырей, кто помогал отцу Феодосию грабить державу, тут же сослали в Сибирь.
Никак не ожидавшего такой судьбы Феодосия, который до объявления приговора продолжал вести себя как ни в чем не бывало и обливал ябедников презрением, схватили у него же дома и, не дав ни с кем попрощаться, не дозволив и слова сказать, отвели в карету. И карета тут же покатила на север.
Главная цель Меншикова и царицы состояла в том, чтобы не дать Феодосию сказать нечто страшное и опасное.
Удалось.
…Карета не спеша ехала к Архангельску, а за ней следовали кареты со слугами, припасами и даже библиотекой, которую архиепископу дозволили взять с собой.
Но на третий день пути кортеж догнал офицер с приветом от императрицы и ящиком дорогого вина от Меншикова. Феодосий провел вечер за разговорами с гонцом и лег спать.
Когда же он проснулся, оказалось, что, кроме кареты, совершенно пустой, ничего не осталось – вся его свита, библиотека, припасы, одежды были ночью отправлены обратно.
А в те же дни тайно казнили всех близких к Феодосию людей, которые могли от него что-то слышать о завещании императора. Причем в приговоре секретарю Феодосия Герасиму Семенову говорилось, что он обвиняется в том, что «имел ты, Герасим, с ним, Федосом, на все Российское государство зловредительский умысел».
Ни больше, ни меньше!
Голову ему отрубили сразу, как кончили читать приговор.
Но Феодосий этого не знал.
Он поселился в келье монастыря. Казнить его не решались. Должно было пройти время – не выплывет ли где-то документ, который, может, утаил бывший архиепископ?