— Извини, не было сил сдержаться… Мне так и кажется, что если бы не эта Позднышева, если бы девчонки остались работать у нее, ничего бы не случилось…
— Почему ты так думаешь?
— Интуиция, — она пожала плечами. — Скажи, Вилли, за что ты так любишь меня?
— За все, — коротко ответил он и поцеловал ее прямо на улице, на глазах многочисленных прохожих.
Они вернулись в машину, уложили в нее все покупки, и Вилли предложил Жене зайти в багетную мастерскую Фильчагиной.
— Это та самая, что приютила Олю с Ирой? Ну что ж, пойдем… — согласилась Женя.
По дороге она рассказала о том, что Алла уже собирается домой, что они с Гришей днем ушли на рынок, чтобы купить что-нибудь к прощальному, как выразилась ее племянница, ужину и что у них все, кажется, на мази.
— Ты хочешь сказать, что брат ее мужа вот так запросто приехал, чтобы увезти Аллу уже в качестве чуть ли не жены? — хмыкнул Вилли.
— И что здесь такого? — возмутилась Женя. — Это я ей посоветовала. И правильно сделает, если выйдет за него. А за кого ей еще выходить? За какого-нибудь альфонса, который убьет ее и заграбастает все денежки? У нее же детей нет, она совсем одна… А Гриша — человек свой, родной, надежный. Я дело говорю… И она тоже умница, что слушается меня.
— Наивная ты, Женя, думаешь, что она тебя послушала, а вдруг у них с Гришей был роман? Еще при живом муже?
— Я знаю Аллу. Она любила Натана…
Они поднялись на мраморное крыльцо багетной мастерской с вычурным названием «Византия».
— Как у вас хорошо, прохладненько. — Женя приветливо улыбнулась встретившей их девушке в джинсах и открытой майке. — Ну, и где же ваши багеты? Хочу вот выбрать… Мне картину подарили, но без рамки…
— У вас, помимо багета, я слышал, можно купить работы местных художников? — поинтересовался Вилли, оглядывая стены, по которым были развешаны недурно выполненные натюрморты и волжские пейзажи.
Девушка оживилась и спросила Вилли:
— Что вам показать?
Женя тоже заинтересовалась картинами, задрала голову и сразу же увидела написанный маслом огромный букет подсолнухов. Мысленно она уже поместила эту чудесную, на ее взгляд, работу в золоченую раму и повесила у себя в кухне над разделочным столом.
— Вилли, — простонала она, — посмотри, какая прелесть…
Они переходили от одной картины к другой, пока Вилли не остановился на пороге смежной комнаты, из которой струился желтоватый тусклый свет…
— А что у вас там? — спросил он.
Девушка стушевалась:
— Там у нас висят дорогие картины… — Личико ее порозовело.
— Мы бы посмотрели и дорогие картины. — Вилли улыбнулся улыбкой людоеда. — Давайте показывайте, что тут у вас? Вас как зовут?