Себастьян хранил молчание.
– Нынешняя леди Уинтроп считает, будто горе от потери детей повлияло на мой рассудок, – после короткой паузы резко хохотнул банкир. – Может, она и права. Я знаю только, что не нахожу ни мира, ни покоя в праведных догматах ее церкви, тогда как здесь… – он длинно, болезненно выдохнул. – Здесь я нахожу если не мир, то хотя бы путь к пониманию и способ справиться с тем, что когда-то казалось невыносимым.
– А мисс Теннисон? Она приехала сюда на заходе солнца в прошлую субботу, чтобы поучаствовать в… том, что вы делали?
– Поучаствовать? Нет, – покачал головой сэр Стэнли. – Однако ей было любопытно понаблюдать. Пусть я не горю желанием афишировать свои верования, но я и не стыжусь их. Так что если вы воображаете, будто я убил мисс Теннисон, потому что она обнаружила мой интерес к друидизму, вы ошибаетесь.
– У вас с мисс Теннисон были романтические отношения?
Уинтроп, казалось, был искренне поражен подобным предположением.
– Что вы, нет! Я ведь достаточно стар, чтобы годиться ей в отцы.
– Всякое бывает, – пожал плечами виконт.
– Не в данном случае. Между нами не происходило ничего подобного. Мы были друзьями, я уважал ее интеллект, знания и сильный характер. Мне нравилось думать, что если бы мои девочки остались живы, они бы выросли похожими на Габриель. Именно так я и относился к ней – как к дочери.
Судя по тому, что Себастьян узнал о Габриель Теннисон, она принадлежала к женщинам, которые, как правило, смущают большинство мужчин и вызывают у них опаску, а не вдохновляют на восхищение. Но из каждого правила случаются исключения.
– Говорят, приезжая сюда, она иногда правила коляской сама. Это так?
– Да, бывало. Хотя не часто. – Легкая улыбка Уинтропа быстро угасла. – По словам Габриель, когда ее брат выражал недовольство обыкновением сестры пользоваться дилижансом, она грозилась вместо этого начать ездить одной.
– Но в субботу вечером мисс Теннисон действительно приехала одна?
– Да.
– Возможно ли, что она поступила так и в воскресенье?
– Полагаю, возможно.
Ветер снова порывисто дунул, развевая выцветшие полоски ткани на тряпичном дереве.
– А что еще вы можете рассказать о Джеффри де Мандевиле? – поинтересовался Девлин.
– О Мандевиле? – нахмурился банкир. Внезапная перемена темы, похоже, привела его в замешательство.
– Говорят, он частенько бывал на этом островке.
– Бывал, хотя местная легенда, будто барон утонул в здешнем колодце – полная чушь. Его убили стрелой в голову при осаде замка Бервелл – в долгих милях отсюда.
– А где он похоронен?
– В Лондоне, в Темпле.