Велишь заплакать, - я навзрыд
Заплачу… И, слепой,
Слезами сердца, что болит,
Поплачу над тобой.
Велишь – в отчаянье впаду,
Где холмик твой сырой
И кипарис… Вели! – сойду
Во тьму вслед за тобой.
Ты – жизнь моя, любовь моя…
И сердцем, и душой, –
Живым ли, мёртвым буду я, –
Но навсегда – с тобой![21]
Геро откинулась на спинку кресла, сжимая в руке листочек, и шумно выдохнула, подумав о новой и совершенно неожиданной возможности.
Геро сидела возле пустого камина в библиотеке, свернувшись калачиком в кресле с открытым томиком поэзии семнадцатого века на коленях, когда в дверях появился Себастьян, принеся с собой запах солнца, свежего воздуха и сельских просторов.
– А что случилось с твоей повязкой? – поинтересовалась жена, подняв глаза.
– Она мне мешала.
– Уважительная причина, чтобы лишить поддержки раненую руку.
Девлин негромко хмыкнул и пошел налить себе вина.
– Габриель Теннисон никогда не признавалась тебе в интересе к друидизму?
– Друидизму? Боже милостивый, нет. А почему ты спрашиваешь?
Себастьян прислонился спиной к камину.
– Потому что, оказывается, на заходе солнца накануне своей гибели она возвращалась на Кэмлит-Моут и наблюдала, как сэр Стэнли проводит у древнего колодца на островке некий языческий ритуал. Причем правила двуколкой сама.
– Ты шутишь.
– Хотелось бы. Но Рори Форстер видел ее, да и Уинтроп подтверждает.
– А что там делал на закате этот Форстер?
– По его собственным словам? Искал забытую трубку – и прятался в кустах. Хотя, подозреваю, более вероятно, что он отправился туда с намерением откапывать клад, однако в замешательстве обнаружил, что островок не всецело в его распоряжении.
– Откапывать клад?
– Ага. Зарытый то ли Диком Терпином, то ли рыцарем-храмовником – обе версии весьма популярны. Ровно за неделю до своей смерти Габриель Теннисон влетела в деревушку и прилюдно обвинила Рори в том, что он разрушил кладку священного колодца на Кэмлит-Моут.
– В поисках сокровищ?
Девлин кивнул.
– Согласно легенде, на дне источника спрятал добытое бесчестным грабежом золото сэр Джеффри де Мандевиль, и его дух появляется, устрашая любого, кто попытается похитить богатство. Но призрак барона, должно быть, вздремнул на посту, поскольку я убедился, что недавно колодец превратили в жалкие руины.
– Так ты говоришь, Габриель накинулась с обвинениями на Форстера в воскресенье неделю назад?
Себастьян допил вино.
– Любопытное совпадение по времени, правда? Именно тогда она приезжала на Кэмлит-Моут вместе с Арсено. Затем, несколько дней спустя, явилась в Гоф-Холл и бурно разругалась с Бевином Чайлдом. Твоя подруга была весьма задиристой и неуживчивой молодой леди.