Красочный пассат, или Странствия по островам Южных морей (Вольневич) - страница 77

Еще час назад я сидел в удобном кресле самолета, направлявшегося из Гуадалканала на Новые Гебриды. Ничто, даже предчувствие, не предвещало неожиданного поворота событий, и вдруг я превратился в мореплавателя, целыми неделями странствующего по островам архипелага Новых Гебридов. Все произошло, в сущности, из-за того, что на Соломоновых островах мне не дали визу. Судьба! В аэропорту Порт-Вилы появился капитан Бохеньский. Он отыскал незнакомого соотечественника и с места в карьер спросил:

— У вас есть тридцать, ну, сорок дней, чтобы спокойно путешествовать?

Я мог еще свободно располагать своим временем, поэтому ответил утвердительно.

— Отлично. Итак, плывем вместе. Через полчаса я ухожу в море. Домой ко мне зайдем по возвращении, а сейчас — в порт!

По дороге в порт, в автомобиле, я познакомился и тут же распрощался с женой и дочерью капитана. И вот я сижу на борту судна, плывущего в лучах солнца куда-то на северо-запад, если я правильно ориентируюсь.

— Меня зовут Чарлз. Господин капитан сейчас зайдет к вам. Выпейте пока чаю.

Я пил чай и наблюдал за ловкими действиями команды.

«Росинант» отнюдь не трансатлантический лайнер. На маленьком судне всего лишь несколько коек в общей каюте, а на корме — стол и скамейка. Члены команды спали в форпике, капитан — в рулевой рубке. В машинное отделение спускались через люк. Во время маневров капитан сам становился к рулю. Это было связное судно, доставлявшее в разные точки архипелага чиновников местной администрации, врачей или специалистов по тропическим сельскохозяйственным культурам.

— Вы, насколько мне известно, — первый поляк, прибывший на эти острова из Польши. — Подсев ко мне, начал разговор капитан Бохеньский. — Я здесь уже довольно давно, несколько лет, но Лео живет здесь еще дольше меня.

— Лео?

— Да, Леон Ляска, местный геодезист. Попал сюда еще в 1948 году, после лагеря для военнопленных в Великобритании. Он успел обмерить много островов архипелага. До войны он работал на почте в Гдыне. Познакомлю вас с ним, когда вернемся. Среди чиновников администрации этого кондоминиума он, пожалуй, единственный европеец с таким большим стажем пребывания на Новых Гебридах, кроме нескольких плантаторов.

«Росинант» шел по спокойному морю. Мы оживленно беседовали. Бохеньский говорил на хорошем польском языке, словно последние тридцать пять лет провел не на чужбине, а на Висле.

— Много читаю, да и беседы с Леоном делают свое.

С течением времени я узнавал все новые и новые подробности из биографии капитана Бохеньского — столь же красочной, как коралловые рифы, мимо которых мы проплывали. Она вполне могла послужить основой для создания не одной захватывающей книги.