Аккуратно — а это было сложно, потому что Ронан никогда не делал ничего аккуратно — он поинтересовался:
— А Деклан когда-нибудь говорил о снах?
Он был вынужден повторить вопрос. И Мэттью, и Чейнсо отвлеклись на кружащую пару бабочек-монархов.
— Типа про свои? — переспросил Мэттью. Он искусно пожал плечами. — Не думаю, что он их видит. Он принимает снотворное, разве ты не знал?
Ронан не знал.
— Какое?
— Понятия не имею. Хотя я смотрел на бутылочку. Док Мак их ему дал
— Док на хрен кто?
— Аглионбайский доктор.
Ронан прошипел:
— Чувак, он не доктор. Он младшая медицинская сестра или типа того. Не думаю, что он законно выдает лекарства. Почему Деклан принимает снотворное?
Мэттью засунул оставшуюся четверть сэндвича в рот.
— Говорит, от тебя у него язва.
— Язвы не дают проблем со сном. Язвы бывают, когда кислота проедает хренову дыру у тебя в животе.
— Говорит, ты и отец оба сновидцы, — продолжал Мэттью, — и ты собираешься заставить нас все потерять.
Ронан сидел очень тихо. Он был так тих, так быстр, что Чейнсо тоже замерла, ее голова наклонилась к младшему брату Линч, воруя тунец из забытого сэндвича.
Деклан знал об их отце. Деклан знал об их матери. Деклан знал о нем.
Что это изменило? Наверное, ничего.
— Он положил пистолет под сиденье в автомобиле, — сказал Мэттью. — Я видел, когда уронил телефон между сидениями.
Ронан осознал, что Мэттью перестал жевать и двигаться, вместо этого он просто изогнулся на скамье стола для пикника, удерживая неуверенный, подернутый влагой взгляд на старшем брате.
— Не говори, что взломщики, — наконец, сказал Мэттью.
— И не собирался, — ответил Ронан. — Ты же знаешь, я не вру.
Мэттью быстро кивнул. Он кусал губу. Его глаза неосознанно были влажными.
— Слушай, — начал Ронан, а потом снова: — Слушай, думаю, я знаю, как все поправить с мамой. Она не будет в состоянии оставаться в Барнс, и… Я имею в виду, нам все равно туда нельзя… Я думаю, что знаю, как все с ней поправить. По крайней мере, она у нас будет.
Во время составления завещания Найл Личн находился в здравом уме, трезвой памяти, в сознании и не под каким-либо принуждением и не был по любому аспекту недееспособным, чтобы составить завещание. Данная воля остается действующей, пока не будет создан новый документ.
Подписано этим днем: T’Libre vero-e ber nivo libre n’acrea.
Вот почему, вероятно, он позвонил Мэттью. Наверное, он должен был пообещать эту надежду, невозможную с самого начала. Может быть, ему нужно было сказать это вслух, тогда бы оно перестало прогрызать чертову дыру в его животе.
Его младший брат выглядел настороженным.