Вожников улыбнулся и хмыкнул: вот уж точно, как в той поговорке про курву с котелком! Вроде и не нужен, и пользы-то от него никакой нет – дырявый! – а все ж выкинуть жалко.
– Бог в помощь. Да хранят вас Господь и Пресвятая Дева!
Резко обернувшись, молодой человек увидел перед собой одетых в длинные темно-коричневые рясы монахов, числом с полдюжины. Старший из паломников – невысокого роста седобородый старец с добродушным лицом – и поздоровался с князем. Остальные монахи – трое уже в возрасте и еще двое довольно юных парней-подростков – молча, с улыбками, покивали.
– И к вам будь благословен Господь! – отозвался Егор на латыни и на ломаном каталонском спросил: – В Монтсеррат?
– Нет. Уже оттуда, – широко улыбнулся старик. – Поклонились Святой Деве, теперь обратно идем, в Таррагону.
– Ах вот вы откуда…
Ишь ты, из Таррагоны! Можно сказать – почти земляки.
Один из подростков внезапно закашлялся… точно так же, как недавно Аманда, которой, кстати, уж давно пора бы явиться. А вот что-то…
– Ого, сколько вас! – послышался за спиной князя звонкий голосок девушки. – Рада вас повстречать, святые отцы.
– И мы тебе рады, дщерь, – светлые, чуть навыкате, глаза старого монаха прямо-таки лучились добротой. – Небось к Деве идете?
– К ней. Мы рыбаки – попросим у Смуглянки удачи. Благословите, святой отец.
– Брат Гонсало, – поспешно представился старик и обвел рукой своих спутников: – Мы из обители Святого Яго, что в Таррагоне, вот эти трое – брат Жакоб, брат Фома и брат Федериго. И двое вьюношей-послушников – Игнасио и Ансельм.
Все пятеро скромно поклонились, а юные послушники – так почти до земли. Один из них – худющий, с копной спутанных соломенного цвета волос – снова сорвался в кашель.
– Ах, Игнасио, Игнасио, – посмотрев на него, брат Гонсало покачал головой и, переведя взгляд на Аманду с Егором, добавил: – Вчера попали под дождь…
– Ого, вы тоже! – Аманда закашлялась, содрогаясь всем телом, и князь, обняв девушку, похлопал ее по спине.
– Вам обоим надо больше молиться, – наставительно заметил старый монах. – Тебе, юная дева, и тебе, Игнасио.
– Я… я молюсь, брат Гонсало! – Послушник вскинул голову, и соломенные волосы его вспыхнули золотым жаром в лучах заходящего солнца. – Ежечасно молюсь, и вот… кашляю уже куда меньше!
Только он успел так сказать, как снова содрогнулся от приступа, и Аманда, подойдя, участливо погладила его по голове:
– Кроме молитвы еще, может быть, травка поможет. У меня есть.
– Только вот котелок дырявый, – уныло развел руками Егор. – Может, у вас, святые братья, сыщется котелок?