В метро Инга нырнула в совсем уж мрачном настроении, не помогла даже «табакотерапия». В вагонном стекле отразилось ее лицо с напряженным выражением лица, сдвинутые на переносице брови и поджатые губы. Если бы ее увидела Люба, непременно прочитала бы ей нотацию, что такое лицо, на котором проблемы читаются как в раскрытой книге, для женщины, едущей на встречу с мужчиной, – моветон. Куда хуже разношенных кед и отсутствия на губах помады.
Она пришла в кафе за десять минут до назначенного времени, но Виктор уже ждал ее. Он занял удобный столик в самом дальнем углу зала, в нише возле окна, и Инга мысленно обрадовалась, что Лучкин выбрал такое уединенное место. Ей не хотелось отвлекаться на доносившиеся до них с соседних столов разговоры. Будь ее воля, она бы сейчас отгородилась от мира звукоизолирующей стеной.
Виктор был погружен в чтение книги, и до того, как он поднял голову и увидел Ингу, девушка успела мельком рассмотреть его. Светлые, будто выгоревшие на солнце волосы слегка растрепаны якобы ветром, но взъерошены так художественно и привлекательно, что угадывалась продуманность этой небрежности. Как у мужской модели из глянцевого журнала. Девушка отметила, что выглядит Лучкин сейчас куда привлекательней, чем в студенческие годы. Время шло ему на пользу, открывая мужскую красоту постепенно и неторопливо, словно восходящее солнце, освещающее квадрат за квадратом набережную.
Подумав о залитой утренним солнцем набережной, девушка тихо вздохнула: как бы ей ни хотелось не думать об этом, но мысли остались там, в приморском городке, с семьей и любимым человеком. Все сейчас вызывает ассоциации и воспоминания. Может, зря она сбежала? Не лучше ли взять телефон, позвонить и объяснить, почему уехала? Поплакаться брату, помолчать в трубку Алексею… Сколько она уже сражалась? И делала это практически в одиночку. Может, сейчас именно тот момент, когда нужно признать, что выходить на поле боя одному – не самая блестящая идея, и призвать на помощь родных. Хотя бы в качестве поддержки. Рука невольно потянулась к карману, через который ей жег бедро мобильный. Не остановили даже мелькнувшие в памяти картинки недавних неприятностей и несчастий, обрушившихся на нее и ее семью, и грозно зазвучавшие в голове слова Любы, что проклятие коснется и тех, кто будет находиться рядом. И тут ее заметил, оторвавшись от книги, Лучкин.
– Инга! – закричал он громко и радостно.
После того как Виктор ушел из университета, Инга с ним не общалась, связь оборвалась, и она не пыталась ее восстановить. По дороге сюда беспокоило, а получится ли разговор, ведь прошло столько лет? Время меняет людей. К тому же она опасалась, что Лучкин после обрушившейся на него известности утратил ту простоту и легкость, с какой они общались раньше. Многие из сокурсников считали его странным и замкнутым. Он удобно спрятался под личинами «странного» и «замкнутого», не стремился развеять мифы, создаваемые вокруг его персоны. И лишь те немногие, кого Виктор допустил в свой круг общения, знали, что на самом деле он совсем другой и за глухой стеной скрывает не собственные комплексы или эго, а нешуточную харизму, которая, если выпустить ее на волю, превратилась бы в бомбу.