Пришел он в шесть тридцать четыре.
Вульф с места в карьер заявил, что хотел бы узнать об Оделле все, что только можно. Особенно его интересовал ответ на вопрос: «Если бы Оделл замыслил какое-нибудь темное дельце, от которого выигрывал бы сам, но подставлял кого-то, насколько вероятно, что он мог бы кому-нибудь об этом рассказать?»
На что Фолк ответил:
— Это зависит только от того, что именно он замыслил. «Темное» говорите?
Вульф кивнул.
— Неблаговидное. Гнусное. Подлое. Грязное. Скверное.
Фолк поерзал в кресле, устроился поудобнее, закинул ногу на ногу и запрокинул голову назад. Потом не торопясь обвел глазами стены слева направо, словно сравнивая развешанные портреты — Сократа, Шекспира и перепачканного углем шахтера — кисти Сепеши. Вульф почитал в человеке три главных качества, причем именно в такой последовательности: ум, изобретательность и силу. Полминуты спустя голова Фолка вернулась в прежнее положение, и он посмотрел на Вульфа.
— Я вас почти не знаю, — сказал он. — Хотя и наслышан. Мой кузен, помощник окружного прокурора, говорит, что вы очень умны, проницательны и вам можно доверять. Он вас хорошо знает?
— Скорее всего — нет. Разве что понаслышке.
— Вы консультировали миссис Оделл…
— Не он, — перебил я. — А я.
— Это к делу не относится, — пробурчал Вульф. И добавил, глядя на Фолка: — Мистер Гудвин — мой доверенный помощник. Я плачу ему жалованье. Он знал, что мой банковский счет изрядно похудел, поэтому взял на себя смелость обратиться к миссис Оделл.
— Понимаю. — Фолк сверкнул белоснежными зубами. Потом потер кончиком пальца губу, словно решая, стоит ли говорить дальше. Решил, что стоит, и произнес: — Вы знаете, что в полиции находится ампула с ЛСД, которую нашли в кармане Оделла.
— В самом деле?
— Да. Миссис Оделл призналась мне, что рассказала это вам. А она сказала, что именно он собирался сделать?
— Я очень умен и проницателен, мистер Фолк.
— Да, конечно. Разумеется, вы передадите ей мои слова, но она и так знает, что мне известно о том, с какой целью Пит прихватил с собой ЛСД, хотя она в этом и не признается. Даже мне.
— А вы и в самом деле это знали?
— Что именно?
— С какой целью он прихватил с собой ЛСД.
— Нет, не знал. Я и сейчас точно не знаю, но могу догадаться; как, впрочем, и полиция. Да и вы догадались бы, если бы миссис Оделл сама вам не рассказала. Зачем, подумайте сами, залезать в чужой стол, имея при себе в кармане ЛСД? Это даже больше, чем догадка. Да, подсыпать наркотик в виски Браунинга — поступок вполне грязный и неблаговидный, вы правы. Не знаю только, насколько подлый.