— Нет. Она ему досталась вроде как по наследству.
Тут Мотояма, услышав перевод, выпучил глаза еще сильнее, чем даже в тот момент, когда увидел подкатившийся к нему омамори.
И смотрел он на меня. Очень внимательно.
— Что значит «по наследству»?
— Я недавно разговаривал с отцом, — произнес я. — И отец сказал мне, что получил ее от своего отца, моего деда, с которым у него были очень непростые отношения.
Мне показалось, что Мотояма очень удивился моим словам. Такэути, видимо, тоже.
— Ваш дед, случайно, не бывал на Дальнем Востоке?
— Ну, отец мой родился в Хабаровском крае. Вероятно, и дед в это время был рядом. Но подробностей я не знаю.
Акира откинулся в кресле и внимательно посмотрел прямо в глаза Сэйго. Тот пожевал губами и опустил взгляд. Черт возьми, что-то сейчас происходило здесь. Но что?
Я услышал какое-то шевеление у двери номера. Обернулся. Мое движение заметили и Такэути с Мотоямой, потому что тоже посмотрели в ту сторону.
У двери стоял еще один японец, знакомый мне и, разумеется, моим собеседникам. Я его видел на презентации — этого человека звали Кэнро Кидзуми.
Кидзуми поправил очки в массивной черной оправе, коснувшись их указательным пальцем возле переносицы, и негромко что-то произнес.
Талисман лежал на столе, и вошедший, конечно, тоже увидел его. Но, если он и заинтересовался, то не подал вида.
— Ты можешь забрать этот омамори, — перевел Сэйго. — Скорее всего, эта вещь больше уже ничего не скажет.
Вот теперь аудиенция была действительно закончена.
— Ты знаешь, я всегда поражалась твоему легкомыслию, — сказала Таня, — но сейчас, по-моему, происходит обратное: ты видишь только мрачные аспекты всего дела. Посуди сам: что пока случилось? Абсолютно ничего. Ты ничего не видел, ничего не знаешь. Ничем никому не обязан.
— А часы?
— Но ведь ты их не взял? — с беспокойством спросила Таня.
— Если бы я их взял, то отдал бы их тебе…
— Иногда ты все-таки неплохо соображаешь, Маскаев. Если бы ты их взял, могло оказаться хуже. Доллары они тебе не предлагали опознать?
— Как бы я их опознал, интересно?
— Но ведь ты же переписал номера.
— Послушай, ты только что сказала, что я иногда неплохо соображаю. Ведь не такой же я болван, чтобы трезвонить об этом направо и налево. Достаточно того, что про это знает наш друг Виноградников.
Таня фыркнула.
— Завтра, говоришь, они нас ждут? — спросила она. — Вот и сходим.
…Этим же вечером у меня пискнул пейджер, что для субботы было явлением редким. Сообщение оказалось простым и коротким. «Жду сегодня. Л».
Я про себя выругался: ну не могла Ленка затосковать хотя бы позавчера, когда мы с Танькой еще спали по разным углам! Нет, строила из себя невесть что, самурайская душа!