— Я могу вам помочь? — осведомилась она.
Шарлотта, улыбнувшись, кивнула.
— Я приехала за Дэви Мартинесом.
— А он, наверное, с остальными детьми на игровой площадке, — предположила девочка. — Идите вон туда, — и она указала на дверь.
За дверью оказался небольшой коридор, а за ним — еще одна дверь. Лишь только Шарлотта переступила порог, как ее накрыла волна оглушительного гомона множества детских голосов. Детская площадка представляла собой небольшой участок земли, окруженный оградой из железных цепей футов шесть высотой. И на ней галдело, верещало и хохотало множество детей, сражаясь за очередь полазать по канату, веревочной лестнице, другим гимнастическим приспособлениям или покататься на качелях и каруселях.
Шарлотте только через несколько минут удалось отыскать Дэви во всей этой суматохе. В конце концов она разглядела его одинокую фигурку в песочнице в дальнем углу площадки.
Пробираясь к нему сквозь толпу детей, она заметила, что хотя по всей песочнице разбросаны пластмассовые формочки, лопатки, игрушечные самосвалы и экскаваторы, они лежат без дела. А малыш сидит неподвижно, глядя поверх ограды на узкую аллею, тянущуюся вдоль площадки.
— Дэви! — позвала Шарлотта. — Пора домой.
Дэви хмуро обернулся к ней. Увидев мрачную гримасу на его личике, Шарлотта попыталась убедить себя, что мальчик, возможно, просто огорчился, увидев ее, а не маму. По крайней мере, ей очень хотелось верить, что дело именно в этом.
Она, улыбаясь, опустилась рядом с ним на колени.
— Эй, дружок, готов идти?
— Где мой папа?
— Папа еще занят, все пытается помочь полицейским, — проговорила Шарлотта. Ничего более удачного ей в голову пока не приходило. А как еще объяснить малышу, что его папа в тюрьме? — Но он уже совсем скоро вернется домой, — поспешила добавить она, мысленно взмолившись, чтобы так оно и было. — Ну а до тех пор ты должен побыть у меня, так захотел папа, помнишь? Побыть со мной и с Милашкой.
Дэви, казалось, целую вечность пристально смотрел на Шарлотту. Потом наконец кивнул.
— Отлично. Тогда пошли. — И, крепко ухватив малыша за руку, Шарлотта повела его сквозь суетливую толпу детей к зданию детского сада, где оставила в учетной книге отметку о том, что он ушел. Дэви послушно следовал за ней, но все с той же хмурой гримасой на лице, и Шарлотта каждую минуту ожидала услышать его плач. Только когда они уселись в фургон, Дэви снова, как обычно, оживленно защебетал, принявшись красочно, не упуская ни малейшей подробности, рассказывать о том, как какой-то мальчик по имени Томми отлупил другого мальчика и поставил ему на руку огромный синяк. Шарлотта облегченно вздохнула.