Обновленным, другим стало древнее Гралево. Город разросся и стал в три раза больше, чем до войны. Снесли старые рыбачьи домики над Дзялдувкой, вдоль реки теперь тянулся неширокий бульвар с молодыми каштанами и множеством цветов. От прежней тишины не осталось и следа. То и дело встречались туристы изо всех уголков Польши. Их притягивала сюда красота мазурских озер и лесов, музей в старом рыцарском замке. У озер, на краю лесов белели открытые солнцу корпуса санаториев и домов отдыха. Один лишь костел сиротливо стоял на отшибе. Звон его колоколов показался теперь назойливым и унылым.
Обновили и старый рыцарский замок. Заделали выбоины и трещины, застеклили разноцветными стеклами окна и бойницы, покрасили решетки, восстановили по сохранившимся рисункам восьмигранную северную башню. На высоком холме вокруг замка разбили парк, поставили скамейки. Туда вели теперь каменные лестницы с фигурными балюстрадами. Но среди подстриженной травы на холме, как и прежде, торчал любимый Иреной серый валун. Около замка теперь шумно. Туристы фотографируются на фоне древних стен, ходят по залам и знакомятся с собранными здесь экспонатами многовековой истории и культуры мазурской земли. Заведует музеем пан Ольшинский, только что ушедший на пенсию.
Дедушка очень привязался к внукам. Не желая расставаться с ними ни на один час, забирал их с собой в замок.
Саша и Леля носились по гулким палатам и коридорам, играли в прятки. Прислушивались, как под высокими сводами откликается эхо.
— Леля, где ты?
— Тут!
— У-у-т! У-у-т! — откликалось во всем замке эхо, и Саше было не понять, в каком зале или коридоре искать сестру. Когда он долго не мог ее найти, то шел на хитрость и кричал:
— Выходи, Леля, не то тебя заберут крестоносцы!
— О… о… ы… ы… — гудел многократно замок. И сероглазая, шустрая сестренка, знавшая о крестоносцах, о которых ей рассказывали мама и дедушка, стремглав выбегала из замка на залитый солнцем холм.
— Ага, попалась, бояка! — смеялся довольный Саша. — Пошли к дедушке, а то он волнуется.
И они втроем шли к серому валуну, садились на него и подолгу смотрели на город, где солнце зажигало золотом и пурпуром все окна. Из-за реки, с полей, заросших сурепкой, тянуло медовым духом, перемешанным с запахами ромашки, клевера и мяты. Горько и томительно пахли разросшиеся над Дзялдувкой тополя и каштаны. Плакучие серебристые ракиты, которых тут раньше не было, мочили в воде свои длинные косы. А высоко на островерхой крыше замка клекотали аисты.
— Дедушка, они тут и зимой живут? — спросил Саша.
— Нет, на зиму эти птицы улетают в теплые края. Но всегда возвращаются назад, в свое гнездо. Тут их дом, родина.