Признаться, сам Гай Флитгейл уже сто раз пожалел о том, что нанёс этот визит к прорицательнице, и ещё более — что взял пригласительный билет и обещал быть на спиритическом сеансе. То, что он узнал от мисс Ивы, никак не могло помочь ему, вернее — явно продемонстрировало, что помочь просто нечем. Даже с этим можно было смириться. Но ему казалось, что, обратившись к Иве, он сделал что-то неправильное и непоправимое, и теперь не в силах повернуть события вспять.
Флитгейлу было бы сложно объяснить Флоренс, что повело его на эту неожиданную авантюру со спиритическим сеансом. Может быть, это было желание всё же до конца удостовериться в худших предположениях по поводу доктора Купера. Или взгляд, брошенный сквозь стекло старинного рёмера. Гай и сам не мог ответить на этот вопрос. Но Флоренс не стала настаивать на объяснениях, и это было очень кстати.
Гай бесконечно ценил Флоренс за её чудную способность видеть вокруг только приятные и радостные вещи, быстро забывать обиды и всегда излучать такую естественную жизнерадостность, которая выглядела бы детской, если бы не совершенно практический склад её ума. В последнее время Флоренс всё чаще напоминала ему о помолвке, которая оказалась по-старомодному долгой, и о недописанной монографии, которая позволила бы ему получить кафедру в каком-нибудь респектабельном университете. Но в остальном она была всё той же очаровательной Фло, какой была четыре года назад, когда они объявили о своей помолвке. Почти той же.
Тяжело вздохнув, Гай отправился в спальню, чтобы достать свой смокинг.
Ива вошла в салон, где уже собралось десятка три гостей. Она была одеиа в чёрное просторное платье, совершенно закрытое, без всяких украшений и излишеств, резко выделявшееся среди салонного блеска. Её небольшую головку, как всегда, обнимал маленький чёрный тюрбан с пером цапли и Ива милостиво наклоняла это перо в сторону приветствовавших её гостей.
Её сопровождал несколько возбуждённый хозяин дома, граф Бёрлингтон собственной персоной. Позади них плавно скользил по паркету Алоиз, так туго затянутый в корсет, что с трудом дышал. Лицо у него было чуть встревоженное, взгляд внимательный и насторожённый. В обставленном по последнему слову моды салоне уже были собраны стулья для зрителей, устроен небольшой подиум с изящной оттоманкой и низким столиком. Уже собравшиеся гости занимали себя болтовнёй. В воздухе явственно ощущался острый дух нервного возбуждения и лёгкого страха, тщательно замаскированный чуть истеричной весёлостью. Голоса звучали чуть громче, чем обычно, смех раздавался немного резче принятого, дамы беспрестанно обмахивались веерами, а джентльмены держали по-особенному бравую осанку и много шутили.