Простая деревянная рама картины плотно прилегала к дубовой панели кабинета так, словно картина не висела на ней, а была вмонтирована прямо в стену. Ива осторожно коснулась рамы, и та неожиданно легко поддалась, повернулась вокруг своей оси, скользнула вглубь стены и обнаружила тайник.
Да, это было именно то, что она искала.
В неглубокой нише, забранной тёмным лиловым бархатом, была всего одна полочка. И на ней стояли только два предмета — Ива с удовлетворением кивнула. Прямо по центру лежал большой, из яркого лазурита сделанный скарабей в древней золотой оправе. Чуть тронутый зелёной эмалью, жук был почти с ладонь величиной, с глубоко прорезанной щелью между надкрыльями, с лаконично, но живо вырезанной головкой, на которой золотом был инкрустирован знак солнечного божества — диск на тонконосой ладье.
Справа от скарабея стояла, а вернее — лежала на боку полусфера древней чаши. Это была вещь тёмного, грязного золота. Вся покрытая рельефными фигурками львов, грифонов и круторогих горных козлов (верно — иранская), чаша была смята с одного бока и треснута по краю.
Слева от скарабея не было ничего. Не было преднамеренно, вызывающе, явственно, словно это место ожидало третье сокровище так, чтобы триада состоялась совершенно, воплотив некий замысел владельца этого тайника.
Не прикоснувшись ни к чему, хотя рука её и потянулась к чаше, а на кончиках пальцев острой болью обозначилось острое желание, Ива медленно закрыла дверцу-картину. Memento mori. Что же, теперь этот учёный натюрморт приобретал новый смысл. Помни о смерти. Карниваль живёт так, словно презирает смерть, смеётся над ней. О, суета сует, всё — суета…
Ива вышла из кабинета, написала Джексону трогательную прощальную записку и покинула особняк Карниваля.
В этом доме явственно ощущалось приближение конца: Какая-то ненадёжность, неуверенная тихая сумятица. И, хотя слуги продолжали свою повседневную работу, во всех залах чувствовалась временность, словно в каждом углу стояли огромные песочные часы и все поневоле оглядывались на неумолимо текущее время.
Memento mori.
Некоторые статуи были уже укрыты холщовыми покрывалами, и напоминали надгробные памятники на старом кладбище; многие картины были сняты со стен и стояли внизу. Все эти фатальные перемены произошли всего лишь за день! Куда так спешил лорд Карниваль? Или — отчего он так спешил? Неужели скрывался от смерти?
Глава 12. Мисс Филпотс тоже находит предметы
Мисс Филпотс сидела в кресле мадмуазель Зулейки и придирчиво осматривала салон. Мысли её текли спокойно и деловито. Конечно, если взяться за дело с умом, то салон можно сделать вполне прибыльным делом. Сперва придётся поднять арендную плату за нижние помещения, сдаваемые нотариусу, чтобы расплатиться с кредиторами и нанять кухарку подешевле. Зулейка любила всякие дорогие блюда. Сама же мисс Филпотс вполне могла обойтись самой простой кухней. Если не тратить деньги на пустое, то через год можно будет отказаться от съёмщиков вовсе. Устроить в первом этаже утреннюю столовую и небольшую гостиную. Мисс Филпотс займёт спальню покойной мадмуазель (впрочем — свою бывшую спальню), а в комнатке наверху можно будет со временем поселить вторую горничную.