Когда все эти люди покинули дом, спальня мадмуазель выглядела так, будто это в ней, а не в салоне разыгралась трагедия.
Теперь наконец-то мисс Филпотс могла осмотреться в салоне и разработать план дальнейших действий. Афиши и веера она снимет, а вот картины можно оставить: У них очень солидные рамы. Испытывая ностальгическую любовь к драпировкам, мисс Филпотс решила убрать полки в заложенный крупными фестонами плюш. Несомненно, это будет выглядеть очень достойно, тем более что в каморке на чердаке, кажется, ещё хранился чудный плюш с цветами, доставшийся ей недорого на пасхальной распродаже.
Череп с каминной полки мисс Филпотс решила убрать. Он выглядел некрасиво. А вот крокодила стоило оставить. Да, это существо определённо производит очень внушительное впечатление.
Увы, но во время борьбы бедняжки Зулейки с неизвестным злодеем, чучело пострадало: В полураскрытой пасти теперь не хватало нескольких зубов. Конечно, можно было бы надставить их гипсом или чем-то в этом роде, а можно было бы приклеить обратно, если клыки, скажем, завалились внутрь. Мисс Филпотс осторожно заглянула в сухую пыльную пасть, но отломившихся зубов там не обнаружила. Зато обнаружила в её глубине край красного атласа: Не то подкладку, которой таксидермист прикрыл глотку рептилии, не то просто скомканную ткань, которой было набито чучело.
Мисс Филпотс осторожно запустила руку в пасть и легонько потянула материю на себя — она подавалась с трудом. Это была вовсе не подкладка, а какой-то свёрток, плотно засунутый в пасть. Мисс Филпотс даже оцарапала руку о зубы монстра, пока пыталась вынуть его. После нескольких минут усилий в руке у неё оказался небольшой пакет, туго свёрнутый и перевязанный куском такого же атласа. Какое странное место для тайника, — подумала Филпотс, положила свёрток на столик и надела очки. Развернув, она увидела старинное, даже древнее, небольшое бронзовое зеркало на длинной ручке — то самое, которое сочла пропавшим после смерти Зулейки. Мадмуазель называла его «зеркалом Елены Троянской», и мисс Филпотс пришлось выложить за него кругленькую сумму. Филпотс осмотрела зеркальце со всех сторон: Витая ручка была покрыта стёршейся позолотой, по краю оправы едва виднелась гравировка в виде виноградной лозы. В общем — ничего особенного в нём не было; деньги, несомненно, были потрачены зря. Было странно, что Зулейка так тщательно спрятала его. И отражало оно, честно говоря, не очень. То есть, в нём было невозможно что-либо разглядеть. Всматриваясь в покрытую патиной поверхность, Филпотс сперва вообще ничего не увидела, потом ей показалось, что местами старая полировка всё же слабо отражает свет. Когда она повернула зеркало к окну, она даже угадала абрис собственного лица на его поверхности, но себя не узнала, протёрла очки, посмотрела ещё, и бросила это глупое занятие. Конечно, мадмуазель была великим медиумом, но, право слово, она была совершенно не от мира сего. А сколько денег было потрачено!