– Урою, – сидя на асфальте, просипел толстяк. – Сгною, падла! Ты на кого руку поднял?!
– Иди проспись, – посоветовал Борис Иванович. – Только шпалер свой сперва найди, не надо, чтоб им детишки баловались.
– Пожалеешь, сука, – напутствовал его поверженный стрелок, осторожно щупая наливающийся под левым глазом синяк.
Не удостоив его ответом, Рублев сел за руль, аккуратно, без лязга, закрыл дверцу и наконец-то тронулся в путь. Настроение было испорчено. Мысль, которую он старательно гнал от себя на протяжении всей прошедшей недели: «И на кой бес мне сдался этот день рождения?» – снова вернулась и никак не желала уходить. В самом деле, сообрази он вовремя отказаться от приглашения, сославшись на какой-нибудь вздор, утро выходного дня не было бы испорчено в самом начале.
Кроме того, у него появилось и стало с каждой минутой крепнуть очень неприятное предчувствие, что это еще не конец. Он хорошо знал и себя, и свое везение: если уж неприятности начались, то кончатся они не скоро. И что с того, что облетевший букет и ссора на парковке – пустяки, не стоящие выеденного яйца? Маленький камешек, сорвавшись с вершины горы, способен вызвать обвал, а что может быть пустячнее маленького серого камешка?
Всю дорогу до цветочного киоска с названием, украденным из популярной песни, он уговаривал себя не горячиться, не срывать раздражение на посторонних людях и не затевать межнациональный конфликт из-за такой ерунды, как пучок голых колючих веток. Прибыв на место, он держался со сдержанной вежливостью, но, видимо, выражение его лица было красноречивее любых слов, так что букет ему заменили без единого слова протеста, с отменной обходительностью и прямо-таки волшебной быстротой. Прощаясь с ним, хозяин павильона приглашал заходить почаще; обещать ему это, не кривя душой, Борис Иванович не мог, а потому лишь молча кивнул на прощанье и вышел.
Поскольку очередного инцидента, вопреки его опасениям, не произошло, он немного воспрянул духом. Возможно, обычная последовательность событий, не однажды наводившая его на горькие размышления о некой заложенной в подсознание программе саморазрушения, на этот раз дала сбой, и мелкие неприятности так и останутся мелкими, не получив дальнейшего развития. На всякий случай осторожно встряхнув букет и убедившись, что лепестки роз держатся прочно, он бережно поместил свое приобретение на заднее сиденье и сел за руль.
От этих мыслей настроение у него начало мало-помалу подниматься, и даже выходные, которые предстояло провести в компании полузнакомых и вовсе не знакомых людей, уже не казались такой пустой и утомительной тратой времени, как полчаса назад. В конце концов, именно после таких вечеринок с банькой, водочкой и дамочками незнакомые люди становятся знакомыми. О том, чтобы в своем возрасте, да еще и в Москве, обзавестись новыми друзьями, Борис Рублев, конечно же, не помышлял. Но с тех пор, как он оставил армейскую службу, утекло уже немало воды, а вода, как известно, имеет свойство сглаживать острые углы и придавать обтекаемую форму даже предметам, изготовленным из самого твердого, несокрушимого материала. Несгибаемый Комбат не стал более гибким и податливым за проведенные на гражданке годы, но даже он со временем понял, что полезные знакомства потому так и называются, что периодически и впрямь оказываются весьма и весьма полезными. Да и потом, должен же человек хотя бы время от времени выходить в люди и общаться с себе подобными! Бориса Рублева и так не назовешь светским львом, а если начать искусственно сводить свои контакты с окружающими к минимуму, недолго совсем одичать и начать вести себя точь-в-точь как пресловутый поручик Ржевский – не из «Гусарской баллады», сами понимаете, а из скабрезных анекдотов, сочиненных о данном персонаже…