— Димку, — подсказал Белотелов.
— Да, да… Теперь только они нам опасны, больше никто.
— Но ведь с ними есть ещё один.
— Ну, тот при них просто бобиком служит.
«Знали бы вы этого Бобика, — подумал я, — этот бобик кусается».
Наконец, Белотелов ехидно спросил:
— А Тулякова?
— Того я, по знакомству, сам уберу, — хихикнул старик.[53]
Они повернули обратно к Зверюге, и я уже не слышал, что они говорили дальше.
Меня сразу забила дрожь: За себя я уже не боялся, а боялся за наш город, за маму, за академика Тулякова, которых этот жадный кощей только что приговорил к уничтожению.
Опередить этих негодяев я не мог, так как тропинка была самым коротким путём к Зверюге, да если бы даже я и побежал прямиком через лес, заросли были здесь так густы, что я пропутался бы в них до ночи.
Когда я, наконец, выбрался к Зверюге, то сразу понял, почему Димка и Лёвка не предупредили меня о том, что враги пошли, вдоль ручья мне навстречу. Они ловили уклейку! Как вам это нравится? А около них опять прыгала и заливалась смехом Белка. Тоже — птичка!
— Марш отсюда! — заорал я на неё не своим голосом, и вид у меня был, наверно, такой страшный, что она, не сказав даже «подумаешь!», пустилась от реки во все лопатки, а рыболовам только сказал:
— Эх вы, друзья! Вот из-за таких друзей люди и получают иногда нож в спину.
Лёвка остаётся за старшего. Бег на 80 километров. Очень плохо, когда не верят. Один на один. Прыжок в темноту. Почему такие большие васильки?
Лёвка был, конечно, чечако, но теперь я доверял ему больше, чем Димке. Всё-таки Димка здорово опростоволосился с этой Белкой. Он, видите ли, хотел похвастаться перед ней тем, как ловко дёргает из воды уклеек. Она визжала и хлопала в ладоши над каждой рыбкой, а он, дурак, растаял и всё просмотрел — и Белотелова, и старика, и то, как они увязались следом за мной по ручью.
Поэтому я сделал вид, что Димки здесь вроде как и нет, а советовался и говорил с одним Лёвкой.
— Ты — понимаешь теперь, Лёвка, что к чему? — спросил я, когда рассказал всё, что подслушал у этих злыдней. — Мне надо срочно бежать в Острогорск, чтобы опередить Белотелова и сорвать их злодейский план. И я сейчас же побегу. А тебя, — я подчеркнул «тебя», чтобы Димка понял, как низко он пал, — тебя прошу не спускать глаз со старика… Отдаю тебе эту винтовку, — в ней ещё есть три патрона, в крайнем случае, ты можешь пустить её в ход.
— Ты знаешь, Молокоед… — начал, как ни в чём не бывало, Димка.
Но я даже не взглянул на него, и подал руку Лёвке:
— Прощай, старина! Я надеюсь на тебя, как на самого себя.