Когда закрылась дверь, Орлана скомкала в руке край простыни и в бессильной тоске уткнулась лицом в подушку.
Новое утро над Рутой выдалось таким же металлическим и туманным, как прошлое. С рассвета она не спала, мучилась головной болью и тошнотой. Поняла, что больше не заснёт и поднялась. Орлана хотела прогуляться к тихому морю, но вспомнила, что оставила перчатки в Альмарейне, а без них замёрзла бы мгновенно. С моря прилетал ветер и ударялся в стёкла, заставляя гудеть всё имение.
Орлана поднялась в кабинет и обнаружила на краю стола свёрток из похрустывающей шёлковистой бумаги. Она помяла его в руках — податливо мягкий — и развязала перетягивающую его атласную ленту. Ей вдруг стало легче.
— Ну что, проснулась, женщина? Тошнит, наверное, — с притворным сочувствием вздохнул за её спиной Орден. — Сама виновата, будешь знать, как со всякими подвальными крысами путаться. И что ты вчера устроила, можешь мне объяснить?
Он прошёл мимо Орланы и уселся за её стол, расслабленно вытянув ноги.
— Хотела бы я спросить у тебя то же самое.
Орлана развернула бумагу — Орден наблюдал за её пальцами из-под полуприкрытых век и усмехался. Было удивительно, как черты Амира меняются, стоит только Ордену войти в его сознание, и вот уже Амир кривит губы, так же как Орден, и становится другим выражение его глаз.
В свёртке нашлись новые перчатки — из дорогой тонкой кожи, чёрные, с серебряными украшениями у запястий — и палантин. Орлана развернула его: на синем фоне у одного края парил орёл, у другого — раскрывались горные цветы. Она накинула палантин на плечи и взглянула на своё отражение в стеклянных дверцах.
Орден, от которого не могла укрыться её улыбка, тяжело вздохнул и отвернулся.
— Принимаешь от него подарки? Ты неисправима.
Он положил на стол лист чёрной бумаги, воссозданной из пепла, тонкий, держащийся только на магии, но отлично сохранивший округлый почерк Файзеля. Громко хлопнув по столу ладонью, чтобы привлечь внимание Орланы, Орден снова отвернулся.
Она мельком глянула на письмо и пожала плечами.
— Если так рассуждать, я и тебя должна выкинуть из замка. Ты ведь прекрасно знал, кто такой Амир, и молчал.
— Да, знал. И точно так же превосходно я знал, что он ничего не выдаст, потому что я его контролировал.
Орлана подхватила со стола пепел письма, который чуть тут же не рассыпался в её руках, пробежала взглядом по знакомым строчкам.
— Прекрасно, но вначале я должна во всём разобраться.
Он всё-таки заставил Орлану нахмуриться. Она села, спрятав руки в складках палантина, чувствуя, как знакомой болью наливается затылок. Орден отрешённо выбивал по краю стола сбивающийся ритм — похоже на стук дождя в стёкла. Орлана обернулась: дождя не было. Прозрачное серое небо и такое же море сливались друг с другом на горизонте.