— А ты что тут забыл? — Его голос изошёл на хриплые полутона.
Бледный, как мел, на фоне зелёных стен кабинета, Амир не нашёлся, что ответить. Облизав с губ выступившую кровь, Орлана шагнула в их сторону, чтобы встать между Орденом и Амиром. Встала и увидела, как сползает со стола край бархатного покрывала, как будто течёт кровь, и капли никак не могут сорваться на ковёр.
— Орден, он-то здесь точно не причём. Обвиняй меня или консула. Или чьи там заговоры ты ещё сочинил?
В один момент она абсолютно точно знала, что Орден её всё-таки убьёт. Швырнёт страшным заклинанием и, может быть, потом пожалеет, но тогда Орлане уже не потребуются его извинения. Он поднял руку — ладонью к императрице, согнув пальцы, как будто собирался схватить её за лицо.
И вышел вон из кабинета. Грохнула о косяк тяжёлая дверь.
Орлана прерывисто вдохнула и только сейчас вспомнила об Амире. Обернулась. Тот был жив — и ладно. Он смотрел на неё, вжавшись в стену, и хватал воздух ртом. Ничего он не сказал, но все вопросы Орлана прочитала у него в глазах.
— Не бойся, — чуть хрипло произнесла она. Кашлянула, обнаруживая, что до сих пор прижимает ладонь к горлу. — Он быстро отходит.
И отвернулась к окну, чтобы сквозь зубы пробормотать:
— Вот только убил моего брата, на всю империю прослыл сумасшедшим преступником и срывается слишком уж часто. Слишком. Даже после того, как я вернула его из ссылки.
Снова чёрная пешка замерла, отгораживая несчастного короля от вражеских войск. Проигранная партия. Маленькая чёрная пешка. Пальцы Орланы на туловище короля. У неё тонкие пальцы с белыми острыми ноготками — в случае чего прекрасно подойдут для выцарапывания глаз. Говорят, случаи уже бывали.
— Разве мало чудаков, которые говорят мне, что я старая или слишком молодая, что я чучело или слишком красивая, что я убила всю свою семью, или что я даже пальцем не способна пошевелить самостоятельно? Да какая разница, в конце концов. Я не стану обижаться на каждого, кто соизволит высказать своё мнение. У меня есть дела и поважнее. Что ты предлагаешь мне делать?
У неё окаменевшая улыбка на губах, и это может значить даже больше, чем гримаса звериной ярости и потоки слёз. У неё забранные назад волосы и одна выбившаяся прядь. Такие причёски носят старухи и монахини, только у старух и монахинь, конечно, не бывает шпилек с бриллиантовыми головками. И у них уж точно нет такого взгляда.
Никто ему не сказал, ни разу, сколько не спрашивал, то ли она самая красивая, то ли всё-таки чучело с нарисованной неживой улыбкой. Каменная статуя.
— Это же проигранная партия, — сказал Амир, собравшись с силами.